В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)

– Оно справедливо, – сказала она упорно. – Стоитъ только посмотрть на ея лицо. Можетъ быть здсь на нмецкой почв она обуздываетъ себя. Ho разв не позорно ужъ и то, что она пользуется услугами рабовъ, везетъ ихъ съ собой за море, какъ машины, а не людей.

– Это ужъ ея дло – я не чувствую въ себ призванія бороться съ чужой безнравственностью.

Съ какой горечью говорилъ онъ.

Баронесса насмшливо засмялась.

– Едва-ли бы это и удалось теб, – сказала она. – Эти заморскія хлопчато-бумажныя аристократки капризны и высокомрны, какъ демоны.

Онъ молчалъ и наклонился къ Паул, которая обими руками крпко держалась за его руку и большими глазами смотрла на женщину, сидвшую въ кресл, – избалованной крошк очевидно казалось очень удивительнымъ, что ее не удостоили ни однимъ взглядомъ.

– He отвести ли намъ Пирата на мсто? – спросилъ онъ. – Онъ визжитъ и просится вонъ. Дебора поведетъ его на цпочк, а ты побжишь подл него.

Дитя охотно обвило руками его шею, и онъ понесъ ее на лстницу.

– У него нехорошій видъ, и онъ вернулся въ невыносимомъ расположеніи духа, – при дерзкомъ тон его голоса во мн кипитъ вся кровь, – сказала канонисса, когда онъ исчезъ за дверью наверху.

Баронесса не отвчала. Она быстро вскочила, бросила конвертъ въ ящикъ и заперла шкафъ, потомъ опять сла въ кресло, какъ будто и не покидала своего мста.

– Съ этимъ настроеніемъ я живо покончу, – сказала она повидимому равнодушно, – во мн наоборотъ кипитъ вся кровь, когда онъ, точно нянька, таскаетъ двчонку и съ такой нжностью прижимаетъ къ себ ея блокурую головку.

– Я считаю это за демонстрацію противъ твоей бездтности, – сказала канонисса спокойно, но съ особеннымъ удареніемъ.

Баронесса привскочила въ кресл, лицо ея исказилось отъ злобы, и съ устъ готовъ былъ сорваться потокъ страстныхъ словъ, но въ эту минуту баронъ Шиллингъ дернулъ наружную дверь зимняго сада. Онъ передалъ Паулу ожидавшей въ саду Дебор и хотлъ вернуться въ мастерскую по кратчайшей дорог.

Баронесса невольно съ испугомъ схватилась за конфискованный ключъ, но дверь ужъ была отперта снаружи другимъ ключемъ.

– Что ты влетла что ли сюда, Клементина? – спросилъ баронъ Шиллингъ входя. – Вс входы, даже наверху, долженъ былъ я отпирать.

– Я взяла у Роберта ключъ отъ твоей мастерской, – отвчала она небрежно, но съ нкоторымъ смущеніемъ. – Я хотла посмотрть, все ли здсь въ порядк въ твое отсутствіе.

При такой неловкой увертк фрейлейнъ фонъ Ридтъ повернулась такъ быстро, что ея шелковое платье зашуршало.

– Ты очень добра. Изъ любви къ порядку ты героически поборола свое отвращеніе, – спокойно сказалъ баронъ Шиллингъ. – И ты нашла, что полъ дурно подметаютъ, что везд валяются конверты и что слуги безъ всякаго стыда стараются проникнуть въ мои тайны… ахъ, ты была такъ добра, что собственноручно уничтожила гнусные слды достойнаго презрнія шпіонства? – прервалъ онъ самъ себя, бросивъ насмшливый взглядъ на полъ и на шкафъ.

Она молча встала. Ей было тяжело быть пойманной въ такомъ компрометтирующемъ поступк, но очевидно она умла выпутываться изъ такихъ положеній посредствомъ лжи. Она поспшно подобрала свой шлейфъ и встряхнула его.

– Да, у тебя здсь пыльно, плохо убираютъ, – сказала она. – Ты, кажется, насмхаешься надъ моимъ присутствіемъ здсь, – само собой разумется, что я не приду больше, мой другъ. Но очень хорошо, что я хоть одинъ разъ пересилила себя и заглянула сюда… Эту картину ты выпустишь въ свтъ? – и она указала на мольбертъ.

– Конечно. Она скоро будетъ отправлена въ Вну на выставку.

– Это прославленіе еретичества? и ты ршишься передъ цлымъ свтомъ признать ее за твое произведеніе?

– Неужели я долженъ отречься отъ своего дтища?

Онъ засмялся полуудивленно, полунасмшливо и подошелъ ближе къ мольберту, какъ бы намреваясь укрыть свое дтище отъ профанирующихъ взглядовъ.

– Какое безстыдство! – сказала баронесса съ невыразимымъ раздраженіемъ. – Спроси Адельгейду…

– Какъ! художественная критика изъ этихъ устъ? Пойми, что я долженъ отъ нея ршительно отказаться, – вскричалъ онъ съ убійственной насмшкой и устремилъ пронизывающій взглядъ на канониссу, которая тотчасъ же приблизилась къ нимъ. Эти два человка были смертельными врагами, въ глубин души презиравшими одинъ другого, о чемъ свидтедьствовали взгляды, которыми они смрили другъ друга.

– He подумайте, баронъ Шиллингъ, что я вмшиваюсь въ технику вашего искусства, – я чувствую себя призванной къ другому, – сказала она холодно. Это были первыя слова, произнесенныя ей съ той минуты, какъ онъ вошелъ съ мастерскую. Звучный пронзительный женскій голосъ громко раздавался въ этихъ стнахъ, какъ голосъ проповдника. – Я мало понимаю въ правильности линій и красот колорита, и меня рдко интересуетъ художественное произведеніе, меня можетъ возмутить только вредная тенденція, которую кисть желаетъ увковчить… Эта отступница, – она указала на фигуру сдой гугенотки, – окружена ореоломъ мученицы…

– По всей справедливости. Неужели въ угоду фанатизму какой нибудь канониссы я долженъ извращать историческіе факты?