В доме веселья

Но мисс Барт не открыла Герти всей глубины своего мучительного беспокойства. На самом деле она срочно и отчаянно нуждалась в деньгах, чтобы оплатить самые обыкновенные еженедельные житейские надобности, от которых нельзя уклониться и которые никак не отложишь. Было ясно, что если не сейчас, то очень скоро ей придется отказаться от своей комнаты и перебраться во мрак пансиона или воспользоваться гостеприимным предложением Герти поставить кровать у нее в гостиной, но и это только откладывало проблему, не решая ее. Более мудрым решением было бы оставаться там, где она есть, и найти способ заработать себе на жизнь. Но об этом она никогда в жизни всерьез не задумывалась, и осознание того, что в поисках хлеба насущного она, вероятно, окажется такой же беспомощной и никчемной, как бедная мисс Сильвертон, глубоко потрясло ее самолюбие.

Лили привыкла к тому, что ее считают личностью энергичной и находчивой, способной естественно находить выход из любых ситуаций. Она смутно предполагала, что эти ее способности были бы очень востребованы теми, кто ищет проводника по социальному лабиринту, однако, к несчастью, не было такой рубрики в списке вакансий, под которой ее умение говорить и поступать правильно было бы востребовано на рынке, и даже миссис Фишер потерпела неудачу в поисках работоспособной жилы среди невнятных, хоть и богатых ресурсов Лили. У миссис Фишер было полно косвенных способов, с помощью которых ее подруги могли бы зарабатывать себе на жизнь, и она могла с чистой совестью утверждать, что открыла множество возможностей такого рода и для Лили. Но большинство легальных методов добывания пропитания настолько же были не свойственны Лили, насколько они были за пределами возможностей тех несчастных, в помощь которым миссис Фишер обычно ее и привлекала. Лили упустила не один предложенный ей выгодный шанс, что давало основания отказаться от дальнейших усилий ради нее, но в своей неисчерпаемой доброте миссис Фишер была настоящим мастером создавать искусственный спрос на реальное предложение. Она снова и снова пускалась на поиски возможностей для мисс Барт и в конце концов однажды вызвала ее и сообщила, что «кое-что нашла».

Оставшись в одиночестве, Герти горестно размышляла о незавидном положении подруги и о своей неспособности ей помочь. Было очевидно, что Лили пока еще не готова согласиться на ту помощь, которую могла бы оказать ей Герти. Мисс Фариш видела только один выход для Лили: ей необходимо полностью изменить свой образ жизни, отказавшись от прежнего общества. В то же время все усилия Лили были направлены на то, чтобы любой ценой удержаться за это общество, ей было необходимо быть его частью, сколь бы иллюзорной и недолгой ни была эта связь. И хотя такое поведение казалось Герти весьма жалким, она не могла осудить его так же резко, как это, к примеру, сделал бы Селден. Она не забыла ту полную эмоций ночь, когда они с Лили лежали, прижавшись друг к другу, и Герти казалось, что она слышит, как кровь пульсирует в каждой жилке подруги. Жертва, принесенная ею, казалась совершенно напрасной, та ночь, видимо, не оставила в памяти Лили никаких следов и никак на нее не повлияла. Но за долгие годы Герти навидалась столько непонятного и непостижимого чужого страдания, что научилась терпению и мягкости и умела молча сносить невнимание и ждать сколько угодно, невзирая на время. Впрочем, она не могла отказать себе в утешении и делилась своими заботами с Лоуренсом Селденом, с которым после его возвращения из Европы у нее возобновились прежние, по-родственному доверительные отношения.

Сам Селден не замечал перемены в их отношениях. Герти для него осталась такой же, какой она была до его отъезда, — простой, неприхотливой и преданной, но с живым разумом сердца, который он принимал, не ища ему объяснений. Герти одно время казалось, что она никогда уже больше не сможет снова непринужденно заговорить с ним о Лили Барт, но что-то произошло в тайных уголках ее души и, похоже, разрешилось само собой, когда рассеялся туман борьбы над обломками разрушенного «я» и освобожденный поток эмоций направился в сторону общечеловеческого понимания.

Не прошло двух недель после того, как Лили побывала у нее, и Герти представилась возможность поведать Селдену свои тревоги. Он появился у нее в воскресенье пополудни и задержался после чая среди убогого оживления ее посетительниц, заметив в голосе и во взгляде кузины просьбу о разговоре с глазу на глаз. А когда ушла последняя гостья, Герти приступила к делу, спросив, как давно он не виделся с мисс Барт.

Селден ответил не сразу, и эта явная пауза вызвала у Герти удивление.

— Я вообще с ней ни разу не виделся. С тех пор как она возвратилась, мы нигде не встречались.

После этого неожиданного признания настала очередь Герти помедлить. Она все еще раздумывала, посвящать ли его в дела Лили, но он разрешил ее сомнения, прибавив:

— Я хотел с ней встретиться, но она, кажется, полностью поглощена окружением Гормеров, с тех пор как вернулась из Европы.

— Тем более лучше бы тебе с ней повидаться — она так несчастна.