В другом мире: заметки 2014–2017 годов

Вчера мы посетили оккупированный Фольксбюне. При входе мы столкнулись с охранниками, секьюрити, которые выглядели максимально профессионально и общались друг с другом по сотовому; они очень убедительно обсуждали взятие театра и связанную с этим переорганизацию. Я объяснила, что хотела бы подписать листок солидарности, однако попасть внутрь здания оказалось сложнее, чем я думала. В красном салоне шло что-то вроде техно-вечеринки, а в главном зале был концерт джазовой группы. Большая сцена не была занята активист*ками – похоже, в силу традиции, согласно которой они не хотели на нее ступать. Меня прежде всего убедила речь пресс-секретарки, которую я видела на Facebook. Она говорила, что дело не в личности Криса Деркона, и правильно произнесла его имя по-французски. Это было похоже на дистанцирование от ресентиментов по поводу «бельгийца». Она подчеркнула к тому же, что им важно создать пространство без иерархий, в котором каждый может принять участие, – таким образом, стало понятно, что группа Staub zu Glitzer («Пыль в блестках», нем.) не стремится к продолжению эры Касторфа. Касторф руководил, как известно, авторитарно и как настоящий мачо, вот почему активистка в своей речи упомянула, что при распределении мест группа будет настаивать на пятидесятипроцентной квоте для женщин. Прежние сотрудни*цы Фольксбюне должны быть также привлечены к работе. Однако курс на отсутствие иерархий кажется более чем наивным, так как опыт учит нас, что в якобы неиерархичных пространствах довольно быстро возникают иерархии. Также идеал «участия», о котором постоянно говорят активист*ки, уже давно доказал свою проблематичность внутри экономики, которая вроде как делает ставку на сотрудничество и причастность. И все-таки я считаю достойной поддержки попытку активист*ок представить другое общество в Фольксбюне, и благодаря этой попытке теперь многое кажется возможным. Мне также понравилось, что там – как и всегда – кругом веселились люди, так что это был типичный вечер в Фольксбюне. Однако художественное оформление было скорее скудным. Пусть рядом с пресс-секретаркой и стоял некий забавный разваливающийся объект, напоминающий ракету, в котором (возможно, так не было задумано) кто-то мог увидеть пародию на скульптуры ракет Козимы фон Бонин. Внутри же театра происходило то, что один мой хороший друг удачно назвал «танцульками с обжимашками». Эстетическая концепция, которой славился старый Фольксбюне, увы, не была здесь замечена.

Возвращение подавленного в Ванкувере