В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая

Тут до меня дошло, что мы уже находимся далеко от этого проклятого дома. Страх потихоньку стал исчезать, и я почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. Я со слезами на глазах посмотрела на Макса.

— Слушай, это всё?

— Всё.

— Я больше никогда не вернусь в этот дурдом?

— Никогда.

— Господи, и что бы я без тебя делала?

— Нашла бы еще одного идиота.

— Не нашла бы.

— Почему?

— Потому что такой идиот один-единственный. — Я счастливо рассмеялась.

— Ты хочешь сказать, что таких идиотов нужно еще поискать?

— Это точно. Слушай, и когда ты всему научился?

— Чему именно?

— Водить самолет, спасать известных актрис, убивать страшных уродов.

— Я всегда был очень способным.

Мы говорили, вернее, даже кричали очень громко, потому что шум двигателей постоянно заглушал наши голоса.

— Макс, а почему ты решил мне помочь? — спросила я.

— По кочану!

— А мне кажется, что ты в меня влюбился.

— Что?

— Мне кажется, что ты в меня втрескался по самые уши!

— Дура ты, — огрызнулся Макс.

— Я тебя, между прочим, еще ни разу не оскорбила.

— А я не несу такую чушь, как ты.

— Ты считаешь любовь чушью?

— В данный момент — да.

— А мне кажется, что ты меня просто боишься.

— Ерунда. Ты совсем не страшная. Скоро будем садиться.

— Скоро посадка, а ты так и не успел признаться мне в своих чувствах.

Макс покрутил пальцем у виска.

— Привыкла, что тебе все признаются? От меня не дождешься. Я не отношусь ни к твоим поклонникам, ни к твоим фанатам. Я помог тебе просто по-человечески.

— Мне было бы приятно услышать признание именно от тебя.

— Я же сказал: не дождешься.

— Ну и ладно… Я пошутила. Слушай, лечу на таком самолете первый раз.

Вдруг сверкнула страшная молния и пошел сильный ливень вперемешку с градом.

— Что это? — Я вжалась в кресло и от страха снова закрыла глаза.

— Как что? Гроза. Нужно найти площадку, куда можно сесть. Кругом лес. Если садиться на деревья, разлетимся в куски. Нам нужен луг или приличная дорога.

Началась ужасная качка, у меня на лбу выступил холодный пот.

— Макс, мы падаем! Бог мой, мы падаем! Бог мой! — завопила я.

— Сиди спокойно и не ори под руку, — глухо проговорил не менее перепуганный Макс, который пытался скрыть свое состояние. — Ищи место для посадки. Это самое главное.

— Я ничего не вижу!

— Не ори.

— Мы упадем! — завопила я и получила от Макса капитальную затрещину.

— Не смей меня бить! — Я почти визжала и с ужасом смотрела на полыхающие в небе молнии. — Кто дал тебе право на меня руку поднимать?

— Сиди спокойно и не нервируй меня. Я же просил — заткнись! Если тебе страшно, закрой глаза. Если не замолчишь, я выкину тебя из самолета.

Его слова на меня подействовали, я замолчала, но это не означало, что успокоилась и перестала бояться. Я была на грани истерики. Макс сидел с каменным лицом, костяшки пальцев на штурвале побелели от напряжения. Самолет кидало из стороны в сторону.

— Мы не разобьемся? — не выдержала я.

— Нет. Все будет нормально, если будешь спокойно сидеть и страдать про себя.

Я вытерла слезы и забормотала:

— Я знала, что мне никогда не убежать из этого дома. Знала… Может, и вправду говорят, что его покидают только мертвые… Ведь этот дом полон мистики. Все время стояла хорошая погода, а как только мы собрались бежать, видишь, что случилось.

— Обыкновенная рядовая гроза.

— Нет, это знак свыше.

— Не говори ерунды. Надо садиться. Так я еще никогда не летал.

— Как?

— Неизвестно где и неизвестно куда. Это называется полет вслепую, да еще и погода такая ужасная. Ничего, зато будет что вспомнить.

— А ты оптимист.

— А по-другому нельзя.

Самолет затрясло. Макс испуганно посмотрел на меня и закричал:

— Нагнись!

— Что?

— Нагнись! Нагни голову к коленям и обхвати ее руками!

— Зачем?!

— Делай, что говорю!

Я быстро нагнулась и обхватила голову руками.

— А ты?

— Так и сиди. Я сейчас буду снижаться.

— Господи, господи… — словно в бреду шептала я, тихонько всхлипывая. — Господи, помоги. Господи, сохрани. Может быть, я не так религиозна, но я всегда в тебя верила, Господи… Я всегда в тебя верила. Если я спасусь, я поставлю ровно столько свечек, на сколько хватит денег. Если я спасусь… Я же знаю, что ты есть. Я это знаю. Ты всегда меня берег и выручал. Так выручи еще раз. Пожалуйста, выручи…

Показалось, что мое сердце не выдержит и разорвется. Лопнет еще до того, как развалится самолет. Ведь в авиакатастрофах есть люди, которые погибают еще до развала машины. От жуткого страха у меня свело живот и онемели ноги. Внутренний голос твердил, что это конец.

Буквально в считанные секунды я подумала о Денисе, Светке, о своей милой, заботливой и любимой маме… О всех, кто меня любил и кто сильно меня ненавидел… Я простила всех, кто когда-либо сделал мне больно и навлек на меня беду.