В двух шагах от войны

В штурманской рубке они склонились над картой. Присоединился к ним и штурман Антуфьев, опытный, знающий, хоть и молодой еще моряк.

- Эх, пусть бы захмарило чуток, - сказал Замятин, - а то солнце как оглашенное светит. А самолетам это и надобно.

- Вот дожили, - засмеялся штурман, - раньше моряк всегда солнышку был рад, а теперь, гляди-ко, непогоды у неба просит.

- Запросишь, - буркнул Замятин. - Я так думаю: с конвоем пойдем в том порядке, какой укажут, а когда самим придется, - прижмемся к берегу. На его фоне незаметней будем. Тут ты, Афанасий Григорьевич, и подмогнешь нам. Вроде лоцмана.

- Тут берега что ни день меняются, - проворчал Громов, - однако, полагаю, пройдем.

- До Канина Носа под берегом можно, - сказал Антуфьев, - а вот дале как?

- А дальше - смотря по обстановке. Если захмарит все же, тогда напрямки до Новой Земли, до Костина Шара. Этим проливом с оста обогнем остров Междушарский и пойдем под берегом Гусиной Земли. В залив Моллера, а тут уж и Малые Кармакулы.

- А если не захмарит? - спросил штурман.

- Тогда до Колгуева острова идти надо, - сказал Громов, - там глубины небольшие, так хоть подлодок бояться не будем. А наши коробки проползут.

- Там с востока сплошные мели да кошки*, - засомневался штурман.

- Риск, конечно, - согласился Замятин, - ну, да ведь на войне без риску не бывает. Авось...

- Авось? - ехидно переспросил Громов.

- Фу ты! - Замятин даже крякнул от досады. - Сам не заметил, как с губ слетело.

- Что слетело, то улетело, - сказал Громов и улыбнулся.

- Ну, шкипера, - сказал Замятин, - так и порешим: на "авось" надейся, а сам не плошай. Мне с флагмана передали: завтра поутру отходим. Айда-ка, поглядим, все ли в порядке.

Все было как надо, но Замятина беспокоила, видно, какая-то мысль. Он потер рукой свой большой широкий лоб и вспомнил:

- Вот что, Антуфьев, прикажи-ка команде вторые леера натянуть для страховки. Ребятишки резвые, шустрые, как бы в море не брякнулся кто, особливо если, скажем, в Мезенской губе качнет.

Громов одобрительно покивал головой.

- Сделаю, Павел Петрович, - сказал Антуфьев.

К борту "Зубатки" резво подбежал небольшой катерок.

- На "Зубатке"! - крикнул матрос с катера. - Покличьте кто-нибудь начальника вашего.

Громов подошел к борту. Матрос порылся в кармане засаленных штанов, достал клочок бумаги, вгляделся в него и спросил:

- Есть у вас такой... как его... ага, вот: Малыгин Борис? В Управлении велели узнать.

Ребята удивленно переглянулись, а Громов сказал:

- Сейчас проверим.

- Афанасий Григорьевич, - сказал Антон, - нет Бориса на "Зубатке". Он из нашей школы. Хотел с нами идти, да мать не пустила.

- Точно нет?

- Да, точно, вот хоть у комиссара спросите, она ж его знает.

- Нету такого, - сказал Громов матросу. - А что стряслось?

- Мать его в Управление прибегала, плакала. Сказала, пропал куда-то, - ответил матрос. - Ну, лады, раз нет - я пошел.

Катерок отвалил от борта, резко развернулся и ходко побежал к Архангельску.

Громов приказал всем идти спать. Время было уже позднее, но солнце стояло еще высоко над горизонтом, и спать никому не хотелось.

- Кто Борю-маленького последний раз видел? - спросил Антон.

- Да все видели - кажись, дня два назад, - сказал Пустошный.

- Последний раз он на причал не приходил, - сказал Морошка.

- Куда он мог деться? - задумчиво спросил Антон.

Все молчали.

- Ладно, айда спать, утро вечера мудренее.

Но сразу пойти спать не удалось. Когда ребята уже подходили к люку, Славка вдруг остановился.

- Гляньте-ка, - сказал он сквозь смех и показал на полубак.

Все обернулись. На палубаке, устремив взгляд в небо, стоял Громов. Огромная самокрутка торчала у него под усами, сизый дымок относило в сторону, а у ног капитана смирненько сидел, задрав кверху умильную морду, Шняка. Видно, ему надоело так сидеть, и он слегка тронул лапой капитанову брючину. Тот только немного отставил ногу и по-прежнему смотрел в небо. Ребята, прикрывали рты руками, тихо хихикали и ждали, что будет дальше. Шняка, обидевшись, что на него не обращают внимания, прихватил зубами самый низ капитанского клеша и дернул его. Афанасий Григорьевич удивленно посмотрел вниз. Шняка радостно тявкнул. У капитана от изумления брови поползли вверх и самокрутка вывалилась изо рта.

- Эт-та што? Эт-та как?! - спросил он.

И тут уж все чуть не попадали от хохота - такой у начальника был ошалелый вид. Он посмотрел на ребят и свирепо рявкнул:

- Кто???

- Шняка, - невинно ответил Витя Морошкин.

- Сам вижу, - гневно сказал Громов. - Кто приволок на судно?

- А мы не знаем, - сказал Саня Пустошный.

Громов разбушевался, даже ногами затопал.

- За борт! Немедленно! - закричал он и наклонился, чтобы схватить пса за загривок.

Шняка выскользнул из-под капитановой руки и, поджав хвост, бросился наутек. Он кубарем скатился по трапу и помчался вдоль борта к корме. Громов продолжал бушевать. Ребята кинулись догонять пса. И Арся тихо, но так, что все слышали, кинул:

- Спрячем?