В этих гнилых стенах

Вот о чем твердила Рише. Она бы никогда так не закончила разговор и тем более не дала бы мне так командовать. Я глянул на ее обеспокоенное лицо, на саму девушку, послушно ожидающую меня. Кира была выше меня по статусу и давно могла заткнуть меня сама, не говоря об одном звонке отцу, кем бы он ни был, но она просто уступала, чтобы быть со мной.

Вот почему все наши попытки с Рише наладить даже элементарную дружбу были обречены на провал. Мы не готовы были ничем поступиться друг ради друга, давно устроив соревнования: давить друг на друга до последнего. Я поднялся и поплелся к подруге, нежно обнял ее, понимая, как сильно стоит ценить это…

С того вечера прошло немало времени, я бы сказал – несколько месяцев, хотя счет дням, понятно, не вел. Мои встречи с самой близкой подругой детства ограничивались теперь неловкими приветствиями у дома, а отношения с Кирой утонули в быту и обыденности. Конечно, как и любой доживший до моего возраста, я знал, что после знакомства и больших ожиданий последующая совместная жизнь, как правило, полна разочарований и ссор. Мы не были исключением. Мои геройские будни сменились практически рабским трудом на двух работах, а подвиги ограничивались теперь руганью с местной шпаной.

Я не жаловался. У меня появилась цель – мы обустраивали мою квартиру, планировали накопить на новую, задумывались о семье. Я помню слова Киры, наполнявшие меня счастьем: «Милый, ты для меня все равно герой. И я знаю, что наш сын будет весь в тебя, будет защищать нашу дочь».

К сожалению, не все в этой жизни идет так, как мы хотим. Но даже при таком раскладе последнее, что я хотел бы увидеть, сидящую на полу и трясущуюся Марго. В тот день взмах ее ресниц я мог бы сравнить со взмахом крыльев бабочки. Потому что последующие события оказались катастрофой…

Глава 12

В отличие от меня Кира обладала одним очень важным навыком: она умела, как никто другой, поддерживать людей. Зайдя в квартиру, она тут же нашла на полке ромашковый чай и, в спешке заварив его, села успокаивать Марго.

– Дюк… Тая… она…

– Господи, я так перепугался, Марго! Что случилось? Деньги на лекарства? На врача? – Я выговорил это с облегчением, на одном выдохе, но когда девушка помотала головой, понял, что рано обрадовался.

– Она умирает, Дюк, – прошептала гостья. – Лекарства не помогают. У нее почти полная деструкция легких…

Нет! Не может быть! Она же совсем ребенок! Это улыбчивое солнышко, которое Марго теперь каждые выходные забирала из детского дома вместо сверхурочных работ… Ей рано умирать!

– Диагноз окончательный? – нерешительно спросила Кира и продолжила после утвердительного кивка Марго: – Я думаю, у нас еще есть шанс ее спасти.

* * *

Я все ждал, что эта волшебная девушка скажет с абсолютно серьезным лицом, что нам следует отправиться в мир мертвых и перехватить душу малышки там. Но нет. Хотя, если честно, я бы скорее хотел отправиться туда, чем обнадеживать Марго идеей Киры.

Кира с точностью описала больницу в пятом секторе и машину, что воскресила Наташу. Дрожь пробила насквозь. Мне не следовало там показываться, и вообще… Черт, все заново! И, хотя мне было действительно жаль Таю, я молился всем богам мира, чтобы кто‐нибудь отговорил этих отчаянных девушек лезть во все это. Неужели они не понимают, что могут не вернуться оттуда? В пятом секторе с таким не шутят. Даже при поддержке Киры по нам попросту откроют огонь при попытке влезть в структурно-технологическое здание медцентра, увешанное табличками «Собственность муниципальных властей. Вход запрещен». Я не мог рисковать всеми сразу! Но Кира с такой уверенностью рассказывала о легкости и безопасности ее плана, что даже Айзек решительно кивнул. Единственный, кто был против этой идеи, – Марк. Но не здравый смысл двигал им, нет. Это была элементарная зависть, прикрывающаяся здравым смыслом.

– Ты всегда делаешь что‐то хорошее, пытаешься казаться героем, но нам этого не надо! Не смей втягивать в свои аферы Марго и Таю!

Он кричал это мне в лицо, и раньше, когда его упертость была юношеской забавой, я бы с радостью сцепился с ним. Хотя я и так знал, кто из нас будет в итоге лежать на лопатках.

Вопреки его ожиданиям, я не пытался кем‐то казаться. Я помогал не для того, чтобы произвести впечатление, и не для того, чтобы попасть в рай, нет. Я даже не верю в существование такого места. Я делаю это потому, что хочу. Хочу делать то, что кажется мне правильным. Мне не нужна благодарность.

От размышлений меня отвлек громкий звук удара.

– Не смей так с ним разговаривать! – Рита потирала руку, которой только что ударила Марка по лицу, на котором теперь красовался отпечаток ее ладони.

– Не стоило, он прав. Он не просил меня об этом. Но и я не прошу у тебя чего‐либо взамен. И делаю я это не для тебя.

Мои молитвы, вязнущие в гнилостном воздухе, вытеснили приличное количество кислорода и бесследно растворились. Здравый смысл окончательно покинул отчаянных девушек, и мы начали воплощать план Киры в действие.