В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

— Ещё как понимаю. — Посмотрев под столы, Хён Сок приметил краешек учебника. За его взглядом проследил самый высокий из ребят, а улыбка медленно растянулась на его лице. И всё проклятая привычка Хён Сока слишком долго задерживать взгляд на том, что ему важно. — Если не хотите, чтобы я создал вам эти самые проблемы, то просто не мешайте мне.

— А ты не слишком ли наглый для такой мелочи?

— Нет, а вот ты достаточно тупой для такой громадины, так что замолчи и дай мне забрать…

— Не это ли ты ищешь? — не успел Хён Сок дотянуться до книги, как её тут же поймал один из парней и показательно поднял над головой. С искривлённым смехом ртом он вертел в руках нужную ему вещицу. Хён Сок потянулся за ней, но всё безрезультатно. Норму роста Квон Хён Сок нагнал лишь через год.

Кто-то безымянный, что, как и все, ничем не выделялся из толпы, уже было хотел оттолкнуть его, но Хён Сок вовремя запрыгнул на стул и, подскочив на нём, выхватил учебник. Казалось, именно для этого момента он в одиночестве повторял всё то, что наблюдал на площадке, но, как показало будущее, звёздный час Хён Сока ещё не настал. Явно оценив его трюк, парни лишь больше расхохотались. В дружеской манере потрепав его по голове, старшеклассники наконец вышли, напоследок бросив:

— Кэсс, мы ждём тебя после трёх. Только в этот раз ничего не потеряй.

Хён Сок в недоумении остановился, пытаясь прийти к решению, считать ли этот жест наглостью или неким знаком одобрения, но так в том и не разобрался. Девочка, что продолжала сидеть с галстуком на плече, вдруг разрыдалась. Её всхлипы и горючие слёзы окончательно выбили Хён Сока из колеи, а потому он в оцепенении простоял ту пару минут, что понадобилась ему для осознания всей обрушившейся на него беды. Если кто-то увидит их вместе, то тут же решит, что это он её обидел. Больше всего на свете Хён Сок не любил предрассудки, и лишь во избежание их бросился Кассандре на помощь.

— Тебе лучше не делать этого здесь. — Сказал он, протягивая Кэсси платок, что всегда прятал в свой карман. Раньше за него это делала мама. Хён Сок понял, что началась взрослая жизнь, именно в тот момент, когда Бао стала об этом забывать. О нём забывать.

— Мне вообще не стоило соглашаться на всё это. — Девочка приняла платок и уткнулась в него носом. Слова её прозвучали так, будто бы Хён Сок и так должен был всё понимать. И вновь его поставили в роль растерянного ребёнка, что не умел ясно трактовать фразы чуждого ему исполнения.

— И зачем ты это сделала? — притворившись, что смысл всегда был ему очевиден, Хён Сок в поиске подсказок украдкой взглянул на тетради Кассандры. Аккуратные ряды стройных букв танцевали неизвестные ему обряды. Такого в его классе ещё не изучали.

— Сначала мне просто понравилось, что они считают меня умной, но теперь я терпеть не могу их похвалу! — Кэсси вскочила и уставилась на него полными не по возрасту зрелого гнева глазами. — Как они вообще смеют пугать меня! Разве я похожа на человека, которому можно угрожать? — она остановилась, кажется, ожидая от него разумного ответа.

— Я не знаю, как выглядят люди, которым нужно угрожать. — Недолго думая произнёс Хён Сок. Тогда он слабо представлял себе ситуацию, в которой кто-то представлял бы из себя того, кого стоит запугивать.

— Понимаешь, какое это оскорбление? Делать вид, будто бы я и впрямь тот человек, на котором можно вымещать злобу! Да никто недостоин такого отношения!

— И правда. — Во второй раз вставил своё слово Хён Сок, но теперь уже не к месту.

Кэсси задумалась, в последний раз промокнула глаза его платком и со всей возможной серьёзностью спросила:

— Скажи мне, ты сильный?

— Что?

Когда она склонилась к нему, он в недовольстве отпрянул. Такие выходки никогда его не устраивали — интересоваться у него о том, в чём он сам не был уверен, было самым настоящим высмеиванием его знаний. Не для того Хён Сок все выходные напролёт сидел над уроками, чтобы его уличали в том, что он о чём-то не имеет понятия. И почему-то всегда пробелы в познании касались его самого. В себе Хён Сок не понимал ничего.

— Ну, ты дашь себя поколотить или ещё чего хуже?

— Чего?

— Позволишь рукам показать свою волю и унизишься непричастной пущенной кровью?

— Говори проще.

— Ты себя уважаешь?

— Я не знаю.

— Тогда мне не о чем говорить с незнайкой. — Она вдруг отошла от него и зашагала прочь, уже через плечо бросая. — Сильные люди никогда не обидят других, ведь они и без того знают, что они сильные. А ты слабый, раз опустился до обзывательств. Мне нужен кто-то, кто по моей просьбе никого не убьёт. У тебя же на лице написано, что ты ничему не знаешь меры.

Кэсси ушла, и Хён Сока это задело. Громкие слова загнанной кем-то в угол девчонки, что использовала слишком много фраз не по возрасту. Значительная их часть тогда осталась для него загадкой, но одно Квон Хён Сок понял точно — он слаб, ведь может намеренно задеть другого. Его подозрения на свой счёт оказались правдой. В свои двенадцать лет он неподобающе сильно нуждался в самоутверждении, и всё потому, что некому было показать ему, что значит быть для самого себя значимым.