– Ты едва не вызвал лесной пожар, – сказала Эми.
– Не я, Дэйв. В следующий раз мы будем осторожнее.
Эми поставила перед ним тарелку и сказала:
– Ага. Ты просто превратил всех людей из грузовика в игрушки. Так удачи тебе с открытием ящика, только без меня.
Нечего и говорить, что больше мы не открывали его. До сегодняшнего дня.
Я протянул руку и взял шерстобой за рукоятку.
– Э, нет, – сказал Джон.
– Что?
– На самом деле я соглашусь, что в твоих руках он не безопасен. Дай его мне.
– Я возьму его, – сказала Эми.
И взяла.
– А что предлагается использовать мне? – спросил я.
– Мы не должны вообще ничего использовать, – сказал Джон. – Мы войдем в дверь – одну из этих дверей-червоточин – и выйдем прямо у водонапорной башни. Мы сломаем их глушитель, все телефоны заработают, и мир увидит, что город вовсе не полон зомби; так что у плохих парней не останется выбора, и им придется отменить бомбардировку. Теннет отправится в тюрьму, а мы пойдем в Вафельный дом и позавтракаем.
Я кивнул на шерстобой и сказал Эми:
– Мы натыкаемся на кого-нибудь, целимся в него и думаем о чем-то несмертельном. Ну… представь себе, что ты Дамблдор и накладываешь заклинание, которое выбивает оружие из рук людей, но не ранит их.
Она вздохнула и сказала:
– Ты думаешь, что мне пять лет.
– Хорошо, – сказал Джон, – но мы не можем использовать ББ, потому что там сейчас собралась огромная толпа, и сейчас я не в том настроении, чтобы палить из дробовика по паре дюжин недоумков. Где другая ближайшая дверь?
– Нет. Подумай, Джон. Мы прошли через дверь и вышли здесь – прямо там, где нам надо было оказаться. И это твоя заслуга. Ты сейчас управляешь событиями, из-за Соевого соуса. Ты можешь управлять дверьми не хуже Их. Мы пойдем обратно к двери, через которую вышли, к той, на газоне. Ты сосредоточишься – я знаю, ты можешь, – сосредоточишься на водонапорной башне и Порта-Потти, и она перенесет нас туда. Согласен?
Снаружи опять прогремел гром. Поднялся ветер, и скрюченное от артрита старое здание заскрипело под его порывами.
Джон кивнул и сказал:
– Согласен. Это должно сработать.
Мы побежали к парадной двери, оттащили шкаф, которым прежде ее забаррикадировали. Я глубоко вздохнул, открыл парадную дверь и… уставился на дюжину наставленных на меня стволов.
Вооруженные горожане роились вокруг, как мухи. Эми крикнула:
– Не стреляйте!
Я поднял руки и сказал, обращаясь к расстрельной команде:
– Я знаю, что вы все взвинчены, но послушайте меня. Федералы собираются бомбить не больницу. Они собираются бомбить весь город. И это означает, что прямо сейчас мы все в одной лодке. С точки зрения всего остального мира, мы все инфицированы.
– БРОСЬТЕ ОРУЖИЕ И ЛОЖИТЕСЬ НА ЗЕМЛЮ, – заорал большой черный парень, сложенный как полузащитник. – ЭТО ЕДИНСТВЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ВТОРОГО НЕ БУДЕТ.
И тогда я заметил, что у каждого из них на ушах затычки. Я глубоко вздохнул и заорал:
– ЧЕРЕЗ ЧАС ОНИ РАЗБОМБЯТ ВЕСЬ ГОРОД.
Я попытался изобразить пантомимой, как самолет сбрасывает огромную бомбу, но, кажется, предупредил лишь о том, что ему на голову может нагадить птица.
Никакого ответа.
– Мне кажется, надо вернуться назад, – прошептал я Джону и Эми.
Джон начал считать, очень тихо:
– Один, два, три…
И мы рванули обратно в большую деревянную дверь…
…и я ударился животом о ржавый «форд-седан». Эми влетела мне в спину. Я оглянулся и сообразил, что мы не в главном вестибюле лечебницы. Вокруг нас, на поле, заросшем желтым бурьяном, стояли ряды сломанных машин.
– ХА! – радостно заорал Джон. – Сработало! Трахнули этих парней!
– Это не водонапорная башня, – заметила Эми.
На самом деле это была автосвалка к югу от города.
Джон и я одновременно посмотрели назад и увидели синий «Порта-Потти», стоявший в бурьяне за нами.
– Черт побери! – сказал Джон. – Они передвинули сортир. Что это, автосвалка? Мы по другую сторону этого гребаного города.
На нас упали первые капли дождя. Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и сказал:
– Все хорошо. Сосредоточься, мы вернемся в «Порта-Потти», и ты пошлешь нас к водонапорной башне. Должна быть дверь, из которой мы выйдем прямо к ней. И ты пошлешь нас в эту дверь. В любую дверь поблизости от башни. Ведь ты не пошлешь нас обратно в лечебницу, верно?
Свет поменялся, словно над нами пролетала какая-то тень. Я посмотрел вверх и во второй раз за этот день увидел машину, летевшую ко мне по воздуху.
Мы с криком бросились в трех направлениях, а ржавый седан со скрежетом раздираемого металла расплющил «Порта-Потти». Я запнулся и упал лицом в сухой бурьян. Вскочив на ноги, позвал Эми и увидел, что она скрючилась за хэтчбэком.
– Там! Там! – заорал Джон, мы повернулись и увидели сморщенного высохшего старика, выглядевшего лет на девяносто. Он стоял ярдах в двадцати пяти от нас возле выцветшей двадцатифутовой статуи из фибергласа – улыбающийся человек держал кусок пиццы. Старик выглядел бы совершенно обыкновенным, если бы не чудовищная третья рука, росшая прямо из паха, и массивные кожистые крылья.