В финале Джон умрет

В той части комнаты, где находилась Эми, открылась дверь, и вошли двое мужчин – не обнаженные, совсем не обнаженные, а напротив, одетые в несколько слоев кожи полфута толщиной. На их плечах возвышались прокладки из какого-то твердого материала. Эти люди, похожие на команду саперов, несли красный контейнер размером с огромную бочку. На боку контейнера огромными желтыми буквами каких-то эльфийских очертаний была сделана предупреждающая надпись. Люди опустили свою ношу на пол, открыли замок и выбежали из комнаты.

Крышка контейнера поднялась и отъехала в сторону. Я задержал дыхание, перевел взгляд с Эми на контейнер и обратно, пытаясь увидеть, что же появится из темного отверстия. Я прижал ладони к стеклу, кричал, звал ее… Я заметил, что у нее нет левой кисти.

Из контейнера вырвалось крошечное насекомое – тоненькое, бескрылое, однако умеющее летать. Оно помчалось по воздуху в сторону Эми. Девушка подалась назад, следя за полетом насекомого.

– Чудесное существо, – произнес провожатый. – У него, как и у человека, есть разум, есть инстинкты и желания, однако нет конечностей, нервов или органов чувств. Оно умеет лишь летать и размножаться. Как только существо находит хозяина, то за несколько минут производит на свет двадцать тысяч потомков. Они быстро растут в мягких тканях, а затем выбираются наружу, чтобы найти нового хозяина. И так далее.

Это я уже знал. Насекомое жужжало, жужжало и жужжало, нарезая круги по комнате, затем село на плечо Эми. Девушка отмахнулась от существа, как от комара. Я снова закричал, но Эми меня не услышала. Потом закричала Эми. Она отдернула руку и посмотрела нее так, словно ее что-то укололо. Эми трясла рукой, терла ее об стену, делала все, чтобы стряхнуть насекомое… Тщетно: существо забралось ей под кожу.

Я беспомощно забарабанил по стеклу. Эми удивленно посмотрела на руку, на меня – она не понимала, что происходит.

Я повернулся к провожатому.

– Сделай все, как было. Дай ей противоядие, инсектицид – что угодно, лишь бы она избавилась от этих тварей.

– Тогда умрет и она. Нет, исход один. Коррок предвидел его.

Эми сползла по стене и села на пол. Похоже, она отчаялась – или надеялась на то, что сейчас проснется в своей постели.

– Будущее не изменить, – сказал провожатый. – Сознание вашего народа отравлено мифами об одиночках, определяющих ход битвы, небылицами о героях, убегающих от взрыва, – а здесь такие истории запрещены. Ход событий предопределен и изменить его нельзя. Героев не существует, мистер Вонг. Коррок рассчитал все до последнего атома, и случайностям места нет.

Дверь распахнулась, и по комнате широкой дугой пролетело что-то коричневое и мерзкое.

* * *

У Джона был план.

Пока меня тащили в комнату, где находилась Эми, Джона, по его словам, держали четыре подвалотвари, а он бился и кричал.

– ПРИПАДОК! У МЕНЯ ПРИПАДОК!

Это вызвало большой шум на галерее; теперь, когда наш провожатый ушел, а праздник по поводу прибытия гостей из другого измерения вышел из-под контроля, наблюдатели не знали, что делать. Молли тявкнула и задрожала. Джон понял, что скоро на сцену выйдут разогретые в микроволновке буррито «Генерал Вальдес».

Открылась дверь, и в комнату вбежала команда «скорой помощи» – четыре женщины в капюшонах и с котятами в руках. За ними вошли другие – очевидно, наблюдатели, которые воспользовались случаем подойти поближе. Наверное, они обладали властью, так как по их знаку четыре стража-монстра отпустили Джона. Он упал на пол, женщины немедленно положили на него котят и захлопотали над ним.

– Мне нужно принять лекарство! – крикнул Джон маленькому бледному человеку, похожему на азиата. Никто в комнате не понял ни слова. – Лекарство от припадка!

Джон сунул руку в карман, и зрители в страхе отпрыгнули. Джон, вытащив табак и бумагу для самокруток, выставил их перед собой, показывая всем, что это не оружие. Затем сел, стряхнул котят, собрался с силами и начал скручивать идеальную сигаретку, которая должна была спасти нашу вселенную. Люди завороженно следили за ним.

Джон распределил табак по бумаге – и получил конусообразный рог с табаком. Мой друг выругался, сделал еще одну попытку – и почти добился успеха. В третий раз самокрутка, наконец, вышла идеальной.

Джон взглянул на Молли и кивнул. Раздался визг, похожий на шум ливня: собака принялась опорожнять кишечник. Из ее зада вылетел поток дерьма и комок, в котором опознавалась половина жевательной кости. Молли не переварила его, ведь он состоял не из рогов и ферментированной коровьей шерсти, как обычно, а из нестабильной мощной взрывчатки.

Джон зажег идеальную самокрутку, затянулся, благодарно кивнул толпе и вскочил.

– Все назад! – крикнул он людям и монстрам, выставив руки.

Затем подошел к луже экскрементов, скривившись, вытащил мокрый кусок взрывчатой жевательной кости, мизинцем сделал в нем небольшое углубление и воткнул в него незажженный конец сигареты. Поставив дымящуюся конструкцию на сухой участок пола, мой друг посмотрел на часы и взглянул на тонкий желтовато-коричневый поток, струившийся из собаки.

– Молли, скажи всем «пока-пока».