В главных ролях (ЛП)

Джон здесь. Он где-то здесь. Шерлок оглядывается, но, конечно, ничего не может разглядеть, ослепленный светом прожекторов. Коллега берет его за руку, и они снова кланяются. Поклон, поклон, поклон… Где же Джон? Аплодирует ему в зале? Дожидается у служебного выхода? Собирается уйти после спектакля?

“Он не уйдет, он здесь ради тебя. Ты собирался к нему, но он оказался быстрее, потому что он такой невероятный и такой прекрасный”.

Занавес снова опускается, на сей раз окончательно. Прожектора гаснут, из зала доносится гул голосов, зрители встают с мест и собираются на выход. Машинально сжимая в руке букет, Шерлок срывается за кулисы. Он протискивается мимо ошарашенных статистов и работников сцены, не слыша поздравлений. Люди озадаченно смотрят ему вслед.

“Джон. Джон. Где Джон?”

Шерлок подбегает к служебному выходу и осторожно выглядывает наружу. Несколько поклонников, но Джона среди них нет. Шерлок бросается обратно, пока его не заметили. Перепрыгивая через ступеньки, бегом возвращается в зал. Зрители постепенно выходят. Никто не задерживается. Никто не подходит к сцене. Нигде никого, кто был бы похож на Джона.

“Думай. Где он может быть?”

Гортензию надо было как-то подготовить заранее. Значит, Джон пришел до начала спектакля. Смотрел ли он спектакль? В любом случае, ему помогает кто-то из команды. Скорее всего - Салли. Она наверняка провела его через служебный вход и где-то спрятала. Но где?

Ответ приходит к Шерлоку еще до того, как он заканчивает формулировать вопрос. Шерлок разворачивается и бежит к своей гримерке.

Перед дверью он останавливается, будто парализованный. Рука застывает на подлете к двери. Окажется ли Джон за этой дверью? Он ведь ничего такого не планировал. По плану это он, Шерлок, должен полететь к Джону. Это более логичное решение - ведь у Джона в Лос-Анджелесе работа, а Шерлок теперь свободен. Хотя то, что Джон приедет именно тем вечером, когда Шерлок собрался лететь к Джону, было несколько предсказуемо. Оба они знают, что сегодня последнее представление, и это может стать красивым началом, не говоря уже об элементе драмы, к которой они с Джоном, как актеры, весьма неравнодушны.

“Открой дверь”

Он знал, почему колеблется. Если Шерлок откроет дверь, а Джона там не будет…

Он открыл дверь.

Джон стоял у зеркала и разглядывал газетные вырезки, которые прилепила туда Салли. Он обернулся на звук открывшейся двери.

Шерлок закрыл за собой дверь. Затем запер ее и привалился к ней спиной, не заметив, что букет выпал у него из рук. Он боялся пошевелиться, заговорить, даже моргнуть - вдруг Джон растает, как мираж, как порождение его отчаянных фантазий. Бог свидетель, Шерлок провел достаточно времени, мысленно призывая к себе образ Джона.

Джон стоял неподвижно, как статуя. Загорелый, в своем хорошо скроенном сером костюме и розовой рубашке с расстегнутым воротником он выглядел просто ослепительно. (“Прилетел вчера вечером. Остановился в Савойе. День провел, навещая места, где прошло его детство. Побывал у родителей. Поужинал с кузеном - с тем, который кардиолог”). У Шерлока перехватило дыхание, он потерял дар речи, пульс и сознание, и все это вытеснил тот факт, что Джон был в его гримерке. Джон перед ним. Джон повсюду.

“Я здесь”.

“Ты здесь”.

На лице Джона медленно расцветала улыбка, и Шерлок чувствовал, как на его собственном лице появляется ее отражение. Напряжение, сковавшее их обоих, понемногу спадало. Шерлок столько раз представлял, что скажет Джону при встрече, но и помыслить не мог, что в конечном итоге они будут молчать.

Гримерка была маленькой, и они стояли в каком-то шаге друг от друга. В Торонто такой шаг казался им непреодолимым, а сейчас все произошло в считанные доли секунды. Это оказалось самой простой, самой естественной вещью в мире: подойти к нему, заключить его в объятия, позволить ему обнять себя. Одно движение - и вот они уже соединились, и губы их встретились, и к Шерлоку вернулись дыхание и пульс, и все его фантазии померкли по сравнению с реальностью.

Джон.

Мягкие и настойчивые, его губы приоткрылись от прикосновения губ Шерлока, и Шерлок и Джон нырнули друг в друга. Их сдержанности и самоконтролю пришел конец. Неделям, месяцам самоконтроля, страшным и изнуряющим - и таким бессмысленным. Руки Джона беспрерывно скользили у него по спине, будто он пытался найти способ обнять его еще крепче, и Шерлоку хотелось, чтобы это и правда было возможно: ему хотелось стать таким маленьким, чтобы Джон мог окутать его собой. Шерлок взял лицо Джона в ладони, чтобы притянуть его еще ближе к себе, чтобы это бесконечно завораживающее лицо идеально слилось с его лицом так, будто их изначально для этого и создали. Чтобы теплые губы Джона, его язык, его жаркое дыхание на щеках Шерлока стали еще ближе.