В глубине души моей

Встретила она меня не очень вежливо, а потом и вовсе сквозь слёзы стала изливать в мой адрес всю свою обиду на нашу контору, мол, в ней одни пьяницы да бездельники. Первое, что я ощутил, войдя в её квартиру, – неприятный запах, несмотря на то, что все форточки были открыты, и это явление Анна Фёдоровна объяснила так: «Дом был построен полгода тому назад. Мы с радостью получили эту квартиру, но с первых же дней поняли, что радовались напрасно. Вот такой запах стоит у нас с самого начала. Всё, что накапливается в унитазе, через день-два поднимается вверх. Слесаря приходят, проливают горячей водой, тросиками прочистят и уходят, а через день-два всё повторяется снова. Мы не знаем уже, что делать. Собираемся подавать объявление в газету на обмен жилья, терпения больше нет». Я понял, в чём проблема, и когда Анна Фёдоровна умолкла, спросил у нее, пытался ли кто-то из слесарей отсоединить унитаз. На что услышал такой ответ: «Как же его отсоединишь, если он у нас в основание туалета забетонирован наглухо?» «А как в других квартирах?» – снова спросил я и получил ответ, что в других квартирах унитазы закреплены при помощи пробок и шурупов.

Заканчивая свой рассказ на коммунальную тему, скажу, что жалко мне стало Анну Фёдоровну, и я решил выдолбить этот злополучный унитаз из цементного плена во что бы то ни стало, хотя уверенности в том, что он не треснет, поскольку керамика – материал хрупкий, у меня не было. Пришлось изрядно потрудиться и, к счастью, всё получилось. Оставалось ослабить хомуты на патрубке и сдёрнуть его, отодвинув унитаз к двери. Проделав это, я сразу увидел, что вход в канализацию перекрыт каким-то предметом, похожим на букву «Т». Это был молоток с обломленной ручкой. Нетрудно догадаться, что этот «подарок» был забит туда строителями нарочно. Вот только зачем? Остаётся загадкой.

Домой я ушёл поздно вечером, когда всё как надо сделал. Через три дня, когда Анна Фёдоровна снова появилась в ЖЭКе, ей сразу же, как всегда, достали книгу жалоб, и она с ней пошла к Сергею Павловичу. О чём они говорили, не знаю, но когда я зашёл в ЖЭК после очередной заявки, он вызвал меня к себе и, указав на книгу жалоб, велел прочитать. Книга была вся исписана жалобами, а на последней странице я увидел благодарность от Анны Фёдоровны. «Молодец, – сказал Сергей Павлович, – поздравляю!». И, вручая мне коробку конфет «Птичье молоко», добавил: «Раз ты не взял у неё ни водку, ни деньги, она тебе конфеты купила, просила передать».

В тот же день в ЖЭКе появилась книга благодарностей, чего никогда не было за всё время его существования, а последний лист от жалобной книги приклеили в неё первым. Конфеты я принёс домой и отдал дочке. Она в то время была ещё маленькой.

В непогоду

В Край непогода зачастила,
Лишь время лета истекло,
Вода озёрная остыла,
Прозрачной стала, как стекло.

Там, где вчера белели розы

И вальс играл нам гармонист,
Уже с единственной берёзы
Упал на землю жёлтый лист.

Пожухла клумба, а за нею,

Встав из тумана поутру,
Густым багрянцем пламенея,
Дрожит осинка на ветру.

Всё – раньше срока почему-то!

И вдруг встревожилась душа:
Наверно, августу минуты
Часы отмерили, спеша.

Но как сдержать мне эту пору,

Когда в полёте журавли
И от дождей все ярче горы
Синеют кедрами вдали?

И я несусь по небосводу

С многоголосой стаей птиц,
Любя Урал и в непогоду
Любовью верной, без границ.

В роще

Сезон уже не дачный,
Но всё ещё грибной.
Пронизан лес прозрачный
Насквозь голубизной.

То ветреная осень,

В стога сметав траву,
Велела рощам сбросить
Всю жёлтую листву.

Стоят теперь берёзы,

Надеждою полны,
Что лютые морозы
Им будут не страшны —

Укроют снегопады,

А там уж после сна
В зелёные наряды
Оденет их весна.

А я укрою грузди,

Сухой листвой шурша.
И светло-нежной грустью
Наполнится душа.

В час прибоя

(Стихи на мелодию с лёгким восточным акцентом)