В глубине тебя

— Нет… Может, у меня и есть для тебя сценарий, или, может быть, прогноз… он, увы, неутешительный, Кати. Вот представь, Рик: у него будет куча детей, раздолбанная жизнь… раздолбанная, но, в общем и целом, нормальная… У тебя что будет?.. Нет, я отвечу за тебя: у тебя ничего не будет. И вот, когда ты поймешь, что у тебя ничего нет, воспоминания о вашей сумасшедшей любви, о вашей бешеной страсти будут убийственно горькими. Кати, мне сейчас очень плохо… моему ребенку плохо… Нам хорошо живется в Тель-Авиве и Симон очень надеялся на здешнюю медицину, но сейчас он ничего от меня не скрывает: у нас все довольно неутешительно. Но мне даже не хочется тебе сейчас об этом рассказывать… я не для того звоню… Нет — с тех пор, как я узнала, что Рик спас тебя, я не могу больше ни есть, ни спать. Я постоянно думаю о вас.

— А как же Нина?

— Не знаю, — говорит Каро. — Я ей не звонила и о ней сейчас не думаю.

Ни есть, ни спать… ох ты ж, Господи.

Опоздала, Каро: прошла моя бессонница.

Прошу ее не загоняться так из-за меня и сконцентрироваться на здоровье Ярона, на собственном здоровье, на которое затем полностью перевожу тему. И реально надеюсь, что ее «отпустит».

* * *

А потом звонит мама.

Точно — мама, думаю. Это она позвонила Каро, это она все рассказала ей. Растравила-расстроила мою больную подругу, и без того уже психически, да и физически расстроенную.

И что — стоило того?..

Припоминаю, что мама никогда не любила Каро за то, что «много выпендривается» — и почти сержусь. Почти.

— Так что? — тихо спрашивает мама.

— Что? — «не понимаю» я.

— Да я все спросить хотела, Катюш… Хоть до чего-нибудь там договорились с ним в больнице?

Но в ответ я только загадочно улыбаюсь.

— Значит, женится он или нет, ты так и не узнала?..

Вот как объяснить маме, что до этого мы тогда как-то не дошли… Женитьба — это ж Нина, Нину мы поначалу к себе не впускали, потом впустили… В общем, лучше б было не впускать совсем.

Покачиваю головой и — вреднюка же — говорю:

— А я и не знала, что мама у меня…

Припоминаю, как однажды она меня «врушкой» назвала, но не буду же я такого говорить своей маме.

— Ну и кто у тебя мама? — мама начинает тихонечко сердиться.

— У меня мама — затейница.

* * *

И я у мамы затейница, вся — в маму.

Больше чувствую, чем думаю: во время последнего разговора Каро с небывалой конструктивностью говорила про «нас с ним». Прониклась — да, но ведь как будто прямо-таки торопила?.. К чему же такая спешка…

Я продолжаю думать, что про мою «скорую» ей рассказала мама, но меня назойливо и неустанно преследует и другая мысль: Каро сказала, что не говорила с Ниной. Но ведь общаться не только разговором можно — других-то способов вон, сколько.

В виртуальной среде у Каро таких способов и правда много. Она совершенно забросила свой блог, но из соцсетей не выходила. Я не злоупотребляла ее имэйлом после той, единичной, но фееричной вылазки в ЛюБиСеБя, но сейчас мне почти кажется, что Каро будет не против и даже отчасти специально за этим звонила.

Запросив к ней на имэйл «восстановление» ее аккаунта на пинтересте, бессовестным образом лезу к ней в подписки — Каро подписана на Нину так же, как та подписана на Каро.

А что, почему бы не почитать и желтую прессу, думаю и… оказываюсь права на все сто. Потому что на меня с «пина» под названием home sweet home смотрит с разных ракурсов довольно свежее изображение КвартирМитте.

Конечно, Нина не задействована в КвартирМитте — кто б ее туда пустил. И все-таки не подлежит сомнению, что она, как никто другой, подробно осведомлена о продвижении этого проекта. Осведомлена особо, по-обывательски.

По-обывательски…

Припоминаю — и даже на мгновение закрываю глаза, чтобы еще получше вспомнить, поглубже прочувствовать, принять всю силу-мощь удара — вот тебе, на тебе — бац-ц-ц… Тр-р-рах-ба-бах-х-х… Да-а-а…

А потому что получается, что новострой мы делали именно для нее. Для них обоих. Я делала. Моталась, бодалась с амтами, ругалась с подрядчиками, горло драла — мне не привыкать. «Строила». А пока я строила, строила и она. Себе. Свое. Им.

Одна из фотографий показывает их вдвоем на «дне открытых дверей» — помню. Да, ЭфЭм устраивал недавно специально для будущих жильцов и покупателей. Интересно, Арсеньев тоже туда попал? Оттяпал ли?.. А ведь и он оказался прав: для своих там по блату, тем более, если знать, кому в ЭфЭм отдать заявку на приобретение квартиры. «Наша» — мигает-тыкает на другом фото жирная стрелочка, «начерченная» цифровым фломастером и врезающаяся в одно из многочисленных окошек новостроя.

Вряд ли Каро хотела, чтобы я это увидела, но теперь яснее ясного: он врал насчет Котти, когда звонил мне в больницу. Врал, хотя вообще-то никогда не врет. Врал насчет проекта, когда рассказывал о продвижении, хотя, по сути, говорил правду. Врал, а сам по-обывательски ездил каждый день, ездил на стройку своего дома, их с Ниной дома. Врал из чувства фальшивой виноватости, чтобы не травмировать меня. Чтобы у меня, не дай Бог, выздоровление не застопорилось, узнай я, насколько это у них серьезно.