В глуши

Бывает, живешь-живешь, не замечая кого-то, пока однажды не пойдешь с этим человеком в поход или не начнешь выполнять какое-то общее задание. Ты начинаешь проводить с ним больше времени и вдруг сознаешь, что, возможно, он не так уж тебе и безразличен.

(Иногда такое происходит ближе к концу похода, иногда вы приходите домой и только тогда понимаете: о чем, черт побери, вы думали, ведь теперь момент уже упущен.)

Да.

Дон, похоже, как раз на этой стадии. Она сама не своя.

Уорден красивый и всегда задумчивый.

Лукас красивый и жизнерадостный.

Где сказано, что Дон нельзя хотя бы попробовать поразвлечься?

(Вообще-то об этом сказано в «Правилах и распорядке “Второго шанса”». Правило номер шесть: члены группы не могут сожительствовать.)

(То есть никаких связей.)

(#отстой)

Но правила созданы, чтобы их нарушать. А Дон оказалась здесь как раз потому, что уже доказала свою готовность нарушать правила.

Итак, раз на горизонте появляется Уорден, а вместе с ним большая вероятность любовного треугольника, давайте отвлечемся на минуту и обсудим Уордена, Лукаса и Дон.

Значит, Дон нравится Лукас. Он забавный, добрый и симпатичный, постоянно смешит Дон. Благодаря ему дни тянутся не так медленно, и он всегда рядом, когда Дон нужна помощь.

Лукас хороший парень. Миру нужно побольше таких парней.

А Уорден?

Уорден загадочный.

Уорден опасный.

Уорден всегда задумчивый, мрачный и сексуальный.

Именно такие парни нравятся Дон.

(Прости, Лукас.)

35

— Я угнал грузовик.

Наступило утро. У Дон не получается смотреть на Уордена, не краснея и не проверяя, нет ли поблизости Эмбер, но вот они снова шагают рядом. (Прости, Лукас.)

Утро было вполне заурядным. Подъем на рассвете. Утренние процедуры. Завтрак. Сборы. Поход.

Бла-бла-бла.

Они прошли через лес короткой дорогой к другому озеру, обошли его вокруг и снова поднимаются среди деревьев вверх, но в сторону от хребта, по другой стороне долины, опять к ущельям и скалам.

Впереди угрожающе возвышается гора Пук / Вороний Коготь. Она кажется невероятно высокой, даже отвесной. К вершине по-прежнему не видно ни одной нормальной тропы.

Вечером Медвежья Стая разобьет лагерь у ее подножия. К завтрашнему полудню они будут стоять на вершине. Однако Дон старается об этом не думать. Она подозревает, что до ужаса боится высоты.

И старается отвлечься, выпытывая у Уордена его Историю.

— Я угнал грузовик, — говорит Уорден. — Угнал, поехал в небольшое путешествие и разбил его, а когда очнулся в больнице, мне сказали, что я могу пойти либо в колонию для малолетних, либо сюда. И вот я тут.

Он из штата Орегон, из Кус-Бэя.

— Это настоящая дыра. Делать там совершенно нечего, разве что пить и изо всех сил пытаться не набить морду серферам.

— А ты сам серфингом не занимаешься? — спрашивает Дон.

— Конечно нет! — обижается Уорден. — Серферы настоящие гондоны. Все до одного. Они расхаживают по пляжу и другим нормальным местам, и если вдруг ты не из их тусовки, тебя просто презирают. А ты? Ты не катаешься на серфе?

Дон смеется.

— Я из Сакраменто.

— Ах да, — говорит он, продолжая подниматься по холму. — Отлично, и не начинай.

Стая выходят из леса и смотрит через широкую каменную гряду на другой горный хребет, виднеющийся вдалеке. А справа от них высится Вороний Коготь. Теперь кажется, что гора невероятно близко, хотя даже Дон знает, что им еще целый день идти, прежде чем они доберутся до ее подножия.

— Может, это не так уж и плохо, — продолжает Уорден повествование о своем Орегоне. — Мама работает медсестрой неотложки, ей всегда некогда, так что у меня куча времени, чтобы заниматься тем, чем хочу. Бесит только, что в городе живут одни педрилы-серферы и меркантильные сволочи.

— А твой папа? — спрашивает Дон.

По тому, как опустились плечи Уордена, она понимает, что об этом спрашивать не следовало.

— Я не хочу о нем говорить, — отвечает он равнодушным тоном.

— Ладно, — соглашается Дон.

Дальше они идут к виднеющемуся вдали хребту в полной тишине.

Наконец, уже недалеко от вершины, Уорден тяжело вздыхает, и напряжение в его теле спадает.

— Ну а ты? — спрашивает он, оглядываясь на нее. — За что ты сюда попала?

— Сбежала. — Дон запыхалась при подъеме. Она надеется, что Уорден не будет к ней приглядываться и не заметит, что она грязная, потная и далеко не в лучшей форме.

Но он все же смотрит на нее — подбородок вздернут, на лице шутливое выражение. И вроде бы не замечает, какая она грязная.

— И это все? — спрашивает он.

— Ну, не один раз, постоянно, — отвечает Дон. И добавляет после паузы: — Плюс баловство наркотой.

— Травка?

— Таблетки.

— Миленько. Твои предки наверняка были в восторге.

Дон выдавила улыбку.

— Нисколечки. — Она колебалась, стоит ли говорить Уордену про папу. Не стоит.

— Почему ты сбегала? — спрашивает Уорден, когда они забираются на самую вершину хребта. — Что такого ужасного было дома, что ты не могла там оставаться?

Ничего, думает Дон. Ничего ужасного дома не было. Пока я сама все не испортила.

— Не поладила с отчимом. Он считал, что я не должна постоянно развлекаться, а я плевать хотела на то, что он считает.