В годы большой войны

Правда, у штурмбаннфюрера остался еще один ход: в Берлине с Вилли Бергом они отправились в организацию Тодт. Здесь назвали себя вымышленными именами, представились владельцами германской промышленной фирмы и сказали, что у них есть дело к гауптштурмфюреру Николаи — офицеру связи между гестапо и военно-строительной организацией.

— По какому вопросу? — спросил их чиновник, ведавший приемом посетителей.

«Промышленники» уклонились от прямого ответа — есть одно деликатное дело… Нужно получить некоторые разъяснения. Посетители вели себя осторожно…

Дежурный по приему заполнил анкеты посетителей — кто они и по какому делу приехали. В анкетах получились одни прочерки. Чиновник пообещал доложить господину гауптштурмфюреру, а пока попросил обождать.

Гестаповцы, непривычные к роли просителей, уселись на жесткие деревянные скамейки, ждали долго и терпелива. В коридорах, в зале ожидания толпились посетители — фламандцы и несколько немцев. Все курили, и это было особенно неприятно Гирингу. Посетители вполголоса разговаривали о делах, спорили, что-то предлагали друг другу — настоящая биржа.

Так прошло часа полтора, и Гирингу стало не по себе. Ему не хватало кофе с коньяком, а густые клубы табачного дыма словно застревали у него в горле. Терпение иссякло, он вышел на воздух, отдышался и снова вернулся в сизую духоту зала. Наконец чиновник бесстрастно сообщил им, что господин гауптштурмфюрер сегодня занят и никого не может принять… Чертыхаясь в душе на бюрократические порядки, гестаповцы ушли, чтобы на другой день, снова с утра, толкаться в приемной военно-строительной организации.

Но теперь в кармане Гиринга лежало письмо коменданта города генерал-лейтенанта фон Штумпа с предписанием — предъявителям настоящего письма оказывать содействие… Чиновник снова заполнил анкету, снова, просил их подождать, но «промышленники» потребовали, чтобы он немедленно о них доложил. Чиновник неуверенно пошел к кабинету гауптштурмфюрера. Гиринг и Берг двинулись за ним следом. В дверях кабинета грубовато оттеснили чиновника. Берг успел поставить ногу перед неприкрытой дверью, и все трое ввалились в комнату офицера связи.

Хозяин кабинета был одет в эсэсовскую форму со свастикой на красной нарукавной повязке. Он грубо закричал на вошедших, требуя, чтобы незваные посетители оставили кабинет. Тут Гиринг самодовольно отчеканил свое звание и протянул предписание. В мгновение ока все изменилось. Николаи стал предупредительно вежлив. Метнув сердитый взгляд на чиновника, он предложил гостям кресла.

Гиринг начал с того, что потребовал от Николаи слова, что все сказанное здесь гауптштурмфюрер сохранит в тайне. Потом он показал фотографию и спросил — знает ли он этого человека.

— Да это мосье Грамм!.. Знаю! — воскликнул Николаи.

Криминал-советник попросил дать ему подробную характеристику Грамма.

— С мосье Граммом мы поддерживаем уже целый год деловые отношения. Повторяю — чудеснейший человек. Лояльно работает с оккупационными войсками…

— Мы хотели бы с ним встретиться, — сказал Гиринг. — Можно это устроить?

— Почему же нет?! Это очень просто! Как раз на днях кончается его пропуск в закрытую зону северного побережья. Он должен у меня быть.

Условились, что Николаи сообщит Гирингу, когда состоится встреча. Криминал-советник оставил телефон, и гестаповцы покинули управление.

Но гауптштурмфюрер Николаи допустил оплошность. Он сам позвонил на фирму и попросил передать мосье Грамму, что срок пропусков на днях истекает и ему следует заехать, чтобы обменять документы.

Грамм не приехал и не давал о себе знать…

А Гиммлер требовал, чтобы ему доносили, как идут дела. Гиринг ломал голову, как бы похитрее составить донесение в Берлин, чтобы не вызвать гнев всемогущего начальника имперского управления безопасности. Гиринг чувствовал, что подпольщики ускользают из рук, как кусок влажного мыла.

«Может быть, надо проникнуть в контору фирмы, — раздумывал Гиринг, — заинтересовать их какой-то сделкой. Встретиться и накрыть…» Снова пошли к Николаи и сообща разработали новый план. На этот раз Гиринг и Берг представятся владельцами немецкого завода твердых сплавов, которые хотят купить партию промышленных алмазов. Николаи подсказал: в их управлении работает женщина с очень странной фамилией — мадам Хихонэ. Она связана с фирмой, и все заказы обычно идут через нее.

Искатели промышленных алмазов встретились с мадам Хихонэ, объяснили, что речь идет о крупном заказе.

— Наша фирма намерена вложить в эту операцию большие средства, — сказал Берг. — Если мы потеряем деньги, нам грозит банкротство. Поэтому мы должны иметь гарантию, что наш заказ будет выполнен. Пусть контракт подпишет директор. Второстепенные лица нас не устроят… Что касается вас, мадам Хихонэ, — добавил Берг, — вы получите куртаж со всей суммы. На это мы денег не пожалеем. К тому же, — Берг наклонился к мадам Хихонэ и добавил шепотом: — Значительную часть денег мы можем выплатить в твердой валюте — в фунтах стерлингов…

Мадам заинтересовалась предложением немецких промышленников и обещала связаться с фирмой.