В горах Тянь-Шаня

Несколько минут мы рассматривали неожиданно открывшуюся перед нами картину удивительного сочетания простора, синего неба, воды, степи и гор. Отсюда, с гор, хорошо видно, что озеро обязано своему существованию впадине, не имеющей стока. Чаша, на дне которой оно покоилось, питалась талыми и дождевыми водами, стекавшими с гор. С севера оно ограничивалось хребетиком Ылайли, с юга — Байпаккезень, с запада подходил хребет Сарыджас. Мы свернули с дороги и по холмам, а затем по зеленому лугу поехали к озеру. До воды оставалось еще далеко, как путь нам перегородила широкая полоса топкого солончака, окаймленная ярко-красными солянками. Рядом, возле скалистой горочки, по камням струился мелкий родничок в обрамлении зеленого хвоща и розового щавеля. Зеленый луг был расцвечен цветущим клевером, светло-лиловыми цветками герани, и всюду в траве красовались колючие розетки бодяга съедобного со светло-розовыми цветками. Распластав в стороны листья, они, подобно звездочкам с лучами, раздвигали в стороны густую траву, освобождая для себя место под солнцем в неугасимой борьбе за свет среди растений. Еще всюду светились пушистые головки каких-то мелких одуванчиков вместе с цветками.

После длительной езды в машине особенно отчетливо почувствовалась царящая над озером тишина. Лишь иногда налетал легкий ветер, колыхал траву и покрывал озеро синей рябью.

Недалеко от нас, у самой кромки воды, на илистой и топкой почве берег озера покрыт какими-то красными и черно-белыми камнями. Вдруг они ожили, и в воздух поднялась большая стая пегих уток, уток огарей и засверкала крыльями. В этом безлюдии наше появление нарушило птичий покой. Время воспитания потомства у этих крупных полууток, полугусей закончилось, и они собрались в стаи. Еще снялись с воды забавные длинноногие и длинноклювые ходулочники и с криками стали носиться над озером.

Утки улетели, ходулочники угомонились и вновь наступила тишина. Но ненадолго. Раздалось знакомое и очень далекое курлыканье журавлей. С противоположного берега, обеспокоенная поднятой тревогой, поднялась большая стая этих крупных птиц и медленно стала завиваться спиралью в небо. Вскоре она исчезла за горами в направлении Иссык-Куля.

Озеро опустело. Лишь стремительные стрижи сосредоточенно носились в воздухе, да откуда-то издалека с гор прилетели три ворона и прозвенели флейтовыми голосами. Потом один из них, играя в воздухе, будто невзначай помчался за нашей машиной, ловко перевернулся боком, почти спиною книзу и, выпрямившись, исчез.

Вечерело. С запада поползли серые тучи, подул ветер, заметно похолодало, по озеру побежали мелкие волны. Набегая на низкий берег, они оставляли на нем большой валик белой пены. Всю ночь ветер трепал палатку, изредка накрапывал дождик.

Утро встретило нас хмурым небом, холодом и непогодой. Тучи шли вереницей, друг за другом, цепляясь за вершины гор, громоздились по ущельям, низко опускаясь, застывали на месте. Иногда накрапывал редкий дождик. Здесь, на высоте в две тысячи метров над уровнем моря, было холодно и неуютно и как-то не верилось, что, судя по прогнозу погоды, переданному по радио, сейчас в низинах царит жара до 35 градусов.

Скучно сидеть в палатке без дела и я, надев на себя теплую одежду, отправляюсь бродить вокруг озера. Первое, что я вижу, это следы старинной, давно заросшей растениями и покрытой дерном, дороги. Она широка для каравана, но и узка для автомашин. Края ее округлены и она походит на широкий овальный желоб. Дорога идет вдоль северного берега озера и вдали от него, в одном месте прерывается заливом. Еще меня удивил валик, возвышающийся по краям дороги. Он типичен для дорог, покрытых глубокой пылью. Поднимаемая в воздух при движении, она оседает сбоку. Нельзя ли эту дорогу считать немым свидетелем когда-то засушливого периода климата, когда и озеро было меньше, чем сейчас? И куда шел этот древний путь? Быть может, в далекий Восточный Туркестан, в Кашгарию, куда под видом торговца путешествовал первый казахский ученый Чокан Валиханов.

Я забираюсь на скалистую горку. Отсюда особенно хорошо видна дорога. Огибая озеро, она уходит к востоку. На горке высятся несколько старинных курганов, сложенных из крупных камней. Озеро окружено топким солончаком. От него исходит тяжелый запах сероводорода. Затем идет полоска растений пионеров — красной солянки, потом зеленые луга, украшенные цветами и, наконец, вдали и повыше тянется сухая степь, поросшая куртинками чия. Здесь же, на горке, южный склон покрыт серой полынью, и полуобнаженная земля так похожа на жаркую пустыню.

Иду вдоль озера то по степи, то по лугу, то по топкому солончаку. В одном месте вдали от берегов виден остров. Он совсем голый, без единого кустика. Возможно, ранней весной после таяния снегов он покрывается водой, наверное, весной и летом птицы на нем выводят потомство.

Тучи разошлись. Временами проглядывает солнце, но ненадолго. Заметно потеплело. Пробудились насекомые.