В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

27 апреля аналогичное воззвание обнародовал С. Петлюра. В нем доказывалось, что к борьбе с большевизмом, которая ранее осуществлялась украинцами самостоятельно и поэтому не могла быть успешной, теперь присоединяется международный фактор – и это предвещает поворот в борьбе за украинские интересы. «Три года, украинский народ, боролся Ты сам, забытый всеми народами мира, – писал С. Петлюра. – …Польский народ в лице начальника Иосифа Пилсудского и в лице своего правительства почтил Твою государственную независимость… Польская республика встала на путь оказания реальной помощи Украинской Народной Республике в ее борьбе с московским большевизмом, давая возможность формированию у себя отрядов украинской армии. Эта армия идет бороться с врагами Украины. Но сегодня эта армия борется уже не сама, но вместе с польской армией против красных империалистических большевиков, которые угрожают также свободе польского народа. Правительства Украины и Польши пришли к соглашению, на основании которого польские войска войдут вместе с украинскими на территорию Украины как союзные против общего врага, а по завершению успешной борьбы польские войска вернутся в свою отчизну. Общей борьбой дружественных украинской и польской армий исправим ошибки прошлого и кровью, совместно пролитой против исконного исторического врага, Москвы, освятим новый период дружбы украинского и польского народов» [1461].

Что же – планы придания Гражданской войне в Украине новых масштабов с помощью внешнего (польского) фактора были более чем очевидны.

В целом польское наступление развивалось успешно. Командование Юго-Западного фронта Красной армии, хотя и получало информацию о подготовке Польши к войне, не успело достаточно укрепить состав своих армий[1462]. Не в пользу красноармейцев сложилась и крайне тяжелая обстановка на всей Правобережной Украине, которая встречала уже шестую военную весну с хозяйством, разрушенным почти до основания.

Быстро продвигаясь вперед, польские войска уже к 27 апреля овладели Житомиром, Бердичевом, Коростенем[1463]. Однако им не удалось выполнить главную задачу – опираясь на пятикратное военное превосходство, разгромить основные силы 12-й и 14-й армий, которые, обороняясь, избежали масштабных сражений, отводя войска в противоположных направлениях: 12-я армия – к Киеву, а 14-я – к Одессе. Это вынуждало поляков растягивать фронт наступления, распылять силы[1464].

Не оправдались надежды и на взрыв антисоветского народного восстания. В тылу Красной армии наносили единичные удары отряды армии Зимнего похода и галицкие бригады, которые нашли момент подходящим для того, чтобы массово покинуть большевистский лагерь и помочь разбить его выступлениями изнутри[1465]. Потери поляков были минимальными – менее 100 погибших и 300 раненых[1466].

В последние дни апреля – первые дни мая польское наступление замедлилось. Ю. Пилсудский и его военное окружение колебались по поводу того, какое направление избрать в качестве главного – киевское или одесское. В обоих вариантах существовала опасность удара с фланга. Наконец было решено двигаться на Киев, поскольку 14-я армия отошла на 200 км на юг, и оперативно передислоцироваться в обратном направлении не могла[1467].

В эти дни Пилсудский не особенно обращал внимание на своих украинских союзников и не скрывал этого. Прибыв в Житомир, в интервью корреспонденту лондонской «Daily News» он цинично заявил: «Относительно политики украинского правительства. Это является экспериментом. Тут такое дело, поскольку я, так сказать, втянул Польшу в эту акцию, то даю украинцам возможности. Если им удастся – то удастся; не достигнут успеха – не будут его иметь. Существуют два способа научить людей плавать. Предпочитаю бросание их в глубокую воду и пускай плывут. Это, собственно, делаю с украинцами»[1468].

Нечто подобное говорил руководитель Речи Посполитой и на совещании полевого штаба в Бердичеве, когда рассуждал о перспективах разрешения украинских и польских проблем: «Я поставил на карту последнюю возможность сделать что-либо в пользу будущего Польши, этим ослабить мощь России в будущем. И если удастся помочь созданию независимой Украины, которая будет преградой между нами и Россией, последняя многие годы не будет нам угрожать… Но проблема в том, возродится ли Украина, имеет ли она достаточно сил и людей, чтобы организоваться, мы не можем здесь вечно находиться, и поэтому обращаюсь к местным полякам, чтобы меня поняли и помогли. Это и в их интересах, не саботировать, а вместе с украинцами создать государство. Границ 1772 года восстанавливать не буду, как прежде желал. Польша не нуждается в этих землях. Иного не дано – как попытаться создать независимую Украину. Увы, Петлюра не играет здесь никакой роли. Здесь он только орудие, не более. Если не удастся ничего здесь сделать, оставим этот хаос собственной судьбе… А дальше покажет будущее»[1469].