В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Летом 1920 г. рейды были основным тактическим средством, которое применяли махновцы. 29 июня они отправились во второй рейд, маршрут которого проходил через Бахмутский, Изюмский, Константиноградский, Новомосковский и Павлоградский уезды. 9 июля армия, которая выросла до 10 тыс. бойцов, вернулась в родные места, а уже на следующий день начала очередной, третий, рейд по Левобережью. За месяц махновцы побывали в Бахмутском, Павлоградском, Константиноградском, Кобеляцком, Кременчугском, Полтавском, Зиньковском и Миргородском уездах. С середины августа начался четвертый рейд. Пройдя Миргородский, Кременчугский, Кобеляцкий, Константиноградский и Старобельский уезды, повстанцы вышли за пределы Украины на территорию Области Войска Донского. Достигнув ст. Кутейниково в среднем течении р. Чир, правого притока Дона, они в конце сентября вернулись в Украину[1579].

По подсчетам украинских чекистов, в течение лета повстанцы преодолели расстояние, превышающее 2 тыс. верст. Они прошли через сотни деревень, а окрепнув, не избегали и городов. 1 и 19 июля они брали Изюм, 1 августа стояли под Кременчугом, с 6 по 15 августа удерживали Зеньков, 16 августа захватили Миргород, а 3 сентября – Старобельск. Продвижение повстанческой армии сопровождалось тотальным уничтожением советского государственного аппарата, разгромом коммунистических организаций и комбедов [1580].

Военная сила повстанческой армии, по данным оперативно-секретного управления ВУЧК к концу лета 1920 г., состояла из трех полков пехоты и двух полков кавалерии, пулеметного полка и артиллерийской части. При командарме по-прежнему находилась «батьковская черная сотня». Армия имела тачаночный обоз, в состав которого входил походный лазарет. При штабе армии находились отдел снабжения и агентурная разведка.

В сентябре 1920 г. повстанческая армия Махно, по свидетельству В. Белаша, насчитывала около 35 тыс. пеших и конных бойцов, из которых 20 тыс. находились в главном армейском ядре, а остальные – в разных группах, разбросанных по территории Левобережья[1581]. Это была грозная военная сила, которая могла выполнять серьезные оперативные задачи. Махновцы эффективно пользовались разнообразными приемами партизанской тактики, совершали быстрые переходы, разбивали свои силы на отдельные производные колонны, главные силы, авангард и арьергард, умело дезориентировали противника демонстративными маневрами. Все это давало им значительные преимущества в борьбе с красными частями[1582]. Анархисты (Барон, Алый, Тепер), которые вернулись летом к Н. Махно, подбивали его и Совет революционных повстанцев на захват определенной территории, где бы можно было прибегнуть к анархистским социальным экспериментам. «Батька» колебался. Видимо, он все больше понимал, что рейдовая, партизанская тактика не может быть вечной, а для перехода к оседлости собственных сил явно не хватало. Не имея на то желания надо было присоединяться к одному из полярных лагерей, которые сходились в решающем поединке, – советскому или врангелевскому. Сделать решающий выбор было очень непросто.

Душа, по-прежнему явно «не лежала» к белогвардейцам, а красные видели в повстанческом главаре непримиримого врага, который уже пролил немало их крови, сорвал ряд планов. Переломить их настроения было нелегко, если вообще возможно.

Медля с окончательным решением, Н. Махно, как и всегда, старался избежать однозначности, надеясь, что непредвиденное развитие событий может внести свои коррективы. Однако события шли своим чередом, достаточно быстро и в определенной степени невольно втягивали в свой водоворот и тех, кто колебался, не мог остановиться на каком-то из альтернативных решений, не находя среди них удовлетворительного.

Отметая предложения врангелевцев о заключении соглашения (прибегая при этом даже к ничем не оправданным жестокостям по отношению к парламентариям), Н. Махно стал жертвой мистификации. Воспользовавшись фактом перехода в лагерь белых некоторых подразделений повстанцев во главе с их атаманами, сторонники П. Врангеля начали распространять слухи, что вся повстанческая армия присоединилась к ним.

Кроме того, использовав появление такой информации, большевики, красное командование усилили нападки на Махно. Пропаганда имела успех, поскольку «батька» соблазнялся на авантюрные выпады против советской власти, красноармейских отрядов, когда чувствовал возможность неплохой наживы. В одном из боев в районе села Петровского за 30 верст от Изюма Махно был ранен в ногу. Лишь через 5 дней удалось сделать операцию, и его жизни ничего не угрожало[1583]. На это же время пришелся и окончательный разрыв с анархистами из «Набата», которые не смогли «взнуздать» непокорного атамана, отнять у него власть над повстанцами, и были вынуждены спасаться бегством от неминуемой расправы. На Всеукраинской конференции «Набата» в Харькове (3–8 сентября 1920 г.) они заявили, что Махно не умеет подчинять личные капризы общему делу и перестал быть анархистом.