В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Во-вторых, пусть в несовершенном, больше формальном объединении, представителем которого в высшем государственном органе – Директории – стал Президент (позднее – Диктатор ЗУНР) Е. Петрушевич, волей-неволей приходилось считаться с тем, что, руководимая национал-демократами ЗУНР была оплотом буржуазно-демократической государственности, тогда как УНР официально уже преодолела этот политически-исторический этап и, согласно документам, программам правительственных партий, считалась субъектом с народоправческим, то есть, по существу, социалистическим фундаментом. Сформировавшийся своеобразный государственно-политический «биметаллизм», конечно, не способствовал выработке представлений о направлении, перспективе развития Украины.

Попутно следует заметить, что при всей своей суммарной противоречивости, украинские национально-освободительные процессы таким способом преодолели, «перешагнули» пределы собственно недавней еще Российской империи, вышли за рамки осуществлявшейся в естественных государственных масштабах Российской революции. Этот фактор может рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу реального существования феномена Украинской революции.

В-третьих, немаловажным следствием принятия Акта соборности явилось автоматическое превращение агрессии, полномасштабной войны Речи Посполитой против Западно-Украинской Народной Республики в польский фронт уже против всей соборной Украинской Народной Республики. Это до крайности усугубляло военную ситуацию с призрачной надеждой на выживание. От безысходности С. Петлюра начал искать пути достижения любой ценой примирения, соглашения с Польшей.

В результате Украинская революция «вырабатывала» остатки своего ресурса, точнее, она его неуклонно утрачивала, трансформируясь почти исключительно в плоскость военного противоборства.

В противниках же недостатка не было. Безусловно, главным и самым грозным, опасным из них были силы социалистической революции. При этом не только те, которые находились севернее национальной границы, но, в значительно большей мере, те, которые вызревали, формировались, разворачивали свою деятельность внутри Украины. Такими были повстанческие полки таращанцев и богунцев, энтузиазм которых некоторое время искусственно сдерживался официальной Москвой из-за неясности международной обстановки, связанной с возможной негативной, враждебной реакцией Антанты – триумфатора в Первой мировой войне – на изменения в военном положении Украины.

Такими же были повстанцы Левобережья, которые в короткое время смогли взять верх в борьбе с петлюровскими формированиями Директории в первые месяцы 1919 г. По сравнению с Украинским фронтом, с регулярными частями, прямо подчиненными большевистскому Временному рабоче-крестьянскому правительству Украины, они были несравненно многочисленнее, насчитывали десятки тысяч бойцов, захватывая в свое силовое поле и Правобережье, не оставляя шансов на продолжение властвования директорианцам.

Может быть, это было наиболее масштабное открытое столкновение интересов и субъектов внутренней, Гражданской войны в Украине. А размах повстанчества, его действенность, популярность оказались настолько заразительными, что анархистские настроения неприятия любой власти, в том числе и советской, допустившей, к тому же, немало серьезных ошибок, на время овладели многими умами, стали доминантой поведения громадных масс украинцев, жителей Украины.

Не удержались от соблазна испробовать в данной плоскости свои потенции и представители радикального сегмента украинства. Отпочковавшиеся от Украинской социал-демократической рабочей партии независимые (вначале именовались фракцией, затем – течением) создали свой особый повстанческий штаб, пытаясь использовать антисоветские крестьянские порывы, чтобы овладеть ими, возглавить борьбу за реализацию собственных целей.

Не случайно именно в это же время начинает набирать невероятные обороты махновщина с ее планами создания вольной крестьянской безвластной республики.

Одновременно те же движения под руководством Н. Махно, как, впрочем, и М. Григорьева, демонстрируют отсутствие сколько-нибудь четких, ясных целей борьбы, теоретической обоснованности, трезвой расчетливости действий, выливающиеся в непостоянство, невыдержанность, хаотичные метания, а в целом – доказывают свою конечную бесперспективность.

Какие еще нужны аргументы, чтобы рассеять окончательные сомнения в том, что якобы в Украине не было внутринациональных разногласий, противоречий, распрей, борьбы, доходивших (согласно всем критериям) до полномасштабной Гражданской войны?