В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Однако Временное правительство, силы, его поддерживавшие, не смогли распорядиться реальным ресурсом, которым могла (и более того – стремилась) стать Украинская революция, в первую очередь в лице ее руководителей. Избрав одним из главных приоритетов сохранение целостности унитарного государства, Петроград вел по отношению к руководимым Центральной Радой силам шовинистическую, великодержавную политику, что понижало авторитет центра в национальных окраинах. Более того – в решающий момент, наступивший в конце октября, их политический актив не только не встал на защиту официально признанной им власти, не поддержал ее, а предпочел позицию выжидательного, скорее – недружественного – нейтралитета.

Несомненно, руководителям украинского движения такая позиция представлялась и выигрышной (позволяла сохранить накопленный потенциал, пока полярные лагеря обескровливали себя в противоборстве), и перспективной: почти без сопротивления прийти к власти, стать хозяином положения, начать претворять в жизнь программу Украинской революции, взять на себя роль инициатора и фундатора новой, демократической, федеративной России. Казалось бы, были все основания выйти в авангард нового витка революционного созидания, государственного строительства.

Тем более, что достаточно быстро был завоеван, казалось, достаточно прочный, могущественный плацдарм – 7 (20) ноября была провозглашена Украинская Народная Республика: реализована одна из ключевых стратегических целей, вокруг которой сплотились тысячи и миллионы патриотически настроенных украинцев еще с весны 1917 г.

Как же не считать это продолжением, более того – одной из действительно апогейных вех Украинской национально-демократической революции? Той революции, идеология и программа которой не предполагала задачи развала, крушения Российского государства. То есть жизнь во многом подтверждала верность избранного пути.

Однако тут сказалась явная переоценка и своих собственных возможностей, и готовности предполагаемых, потенциально заинтересованных попутчиков, союзников – периферийных национально-государственных и административно-территориальных образований. В результате надежды на роль лидера в революционных общероссийских преобразованиях не оправдались. Более того – реальным препятствием для воплощения в жизнь замыслов руководителей Украинской революции, которая в программе деятельности, проводимой политике с национальной составляющей пыталась соединить практически обанкротившийся уже социальный курс Временного правительства, выступили силы всероссийской революции, достигшей новой, социалистической стадии, олицетворяемой советской властью.

В такой обстановке на политической авансцене Украины все более уверенно заявляли о себе большевики, завоевывавшие буквально с каждым днем упрочивавшиеся позиции в Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Если до поздней осени 1917 г. векторы национально-демократического и социально-советского революционных потоков являлись больше параллельными, то в новых условиях они не просто начали расходиться, а развиваться на противоположных курсах с приближающимся, неизбежным столкновением. Постепенно противоречия стали достигать антагонистических значений, а стремления к овладению властью в регионе выливались в первые сражения Гражданской войны.

Перевес сил все более оказывался на стороне советской власти, интенсивно устанавливающейся в районах Донбасса, промышленного Левобережья, частично Юга. Под руководство большевиков и поддерживающих их левых эсеров перешли Военно-революционные комитеты всех четырех армий, дислоцированных в пределах Украины, а также ВРК Юго-Западного фронта. По существу советской стала вся прифронтовая полоса. Центральная рада, органы ее власти на местах испытывали все больше дискомфорта, с разных сторон на них оказывалось усиливающееся давление, тогда как ареал влияния сжимался подобно шагреневой коже.

Попытки перехватить инициативу силовым способом – репрессиями против большевистско-советских сил, Красной гвардии – не только стали первыми битвами завязывающейся Гражданской войны. Они знаменовали собой и новое качество взаимоотношений с социальной революцией, советской властью, правительством России, приобретавшими характер обостряющегося конфликта. Сущностной его стороной явилось противостояние не столько по линии национально-государственной: Украинская Народная Республика – советская Россия, сколько внутренний раскол на противоборствующие лагеря в самой Украине. Единый фронт борьбы сторонников советской власти в Украине и России при фактическом отсутствии границ между ними и неустоявшимися представлениями о статусных своеобразиях, идеологически-политических и экономических различиях (конечно, больше в ориентациях), о перспективах взаимоотношений давал априорные преимущества противникам Центральной рады. Было бы противоестественно в условиях революции ждать от российской стороны, олицетворяемой СНК, дистанцирования от своих классовых собратьев в Украине, их борьбы с теми, кто явно оказывался по другую сторону баррикад.