В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Не во всем убедительно здесь выглядит и очень краткий параграф с отрывочными сведениями о существе поставленных вопросов в «Истории Новороссии» – «Повстанческое движение в 1921 г.»[1670]. Такое впечатление только усиливает следующий за ним сюжет «Завершение Гражданской войны и судьба Новороссии» с параграфами «Борьба с Врангелем» и «Итоги советско-польской войны и вопрос о границах Украины», хронологически завершающиеся освещением событий конца 1920 г. (с упоминанием итоговой грани 18 марта 1921 г. – Рижского договора)[1671].

Таким образом, пока открытым остается и вопрос о совпадении или различиях в подходах к немаловажному, по существу – методологическому аспекту сторонников концепций Великой российской революции и Украинской революции.

Что же касается возможного предпочтительного выбора на сегодняшний день, то, думается, больше шансов на то, чтобы ближе к реальному положению вещей обозначить верхнюю хронологическую грань исследуемого периода, имеет 1920 г., а еще точнее – его завершение.

Конечно, нельзя не реагировать на весьма конструктивные соображения относительно того, что национально-демократическая революция исчерпала себя в 1919 г. Однако она трансформировалась в военное противоборство – Гражданскую войну. Последняя же, несмотря на массовое желание ее закончить (усталость была просто тотальной), даже к осени 1920 г. оставалась тем силовым полем, в котором пребывала Украина. Но в последние дни года события пошли ускоренным темпом, и финальные залпы войны прозвучали в ноябре 1920 г.

Что касается Рижского мира, его подписание затянулось не из-за продолжения военных действий, а из-за дипломатических проволочек. Потому первые два с половиной месяца 1921 г. нет оснований связывать с войной. Тем более, что и до, и после официального заключения мирного договора никаких масштабных действий не было.

Отрицать существование повстанчества в 1921 г., отчасти и в 1922 г., невозможно. Однако тут следует еще всерьез поработать, чтобы на научной основе, с учетом фактов, строгой статистики установить его подлинную масштабность, степень влияния на общественную жизнь. Пока в распоряжении исследователей отдельные, отрывочные сведения (например, согласно отчету Подольского губернского управления ЧК, в 1921 г. было арестовано 12 203 человека, 607 из которых расстреляны[1672]). В публикациях присутствуют и требующие перепроверки данные. Так встречаются утверждения, вроде того, что в 1921–1922 гг. повстанческо-партизанское движение приобрело огромный размах, «возникло бесчисленное количество больших или меньших отдельных “атаманских республик”… Украина распалась на микрогосударства, каждое из которых было не больше уезда, однако называлось “республикой”, имело свою “политику”, “армию” и “фронт”», что таких «республик» было «приблизительно 120» [1673]. Эти сведения вызывают большие сомнения, поскольку не подкреплены надежными источниками. Они также не корреспондируются с картиной, реконструируемой в результате анализа многочисленных документов, говорящих за то, что доминантными процессами жизни в Украине был переход к мирной жизни, начало осуществления новой экономической политики, вовлекшей в трудовую деятельность подавляющие массы крестьянства, служившего до того основной питательной средой для антигосударственных по направленности и сути движений. Впрочем, и сами авторы приведенных суждений и выводов вынуждены признать, что «большевиками были практически подавлены масштабные восстания крестьян»[1674].

Таким образом, это, кажется, именно тот случай, когда не из абстрактных расчетов, а, согласно фактам, истину надо искать «посередине». В данном случае речь должна идти о 1920 г., которым завершается период революции и Гражданской войны в Украине.

Заключение: к итогам четырехлетней борьбы и ее оценке

Осуществляя в основном реконструкцию случившегося в Украине и с Украиной в беспокойные, грозовые годы – 1917–1920 – думается, можно прийти к ряду весьма определенных выводов концептуального характера.

Являясь к началу означенного хронологического периода частью Российской империи, Украина, ее народ с объективной закономерностью оказались вовлеченными в процессы, алгоритм которых во многом, отчасти – даже преимущественно, во всяком случае – в первую очередь – задавался из столицы страны – Петрограда. Общество региона в силу сравнительно более высокого уровня экономического развития, как результат – более масштабной социализации и классовой поляризации – оказалось одним из основных субъектов революционных подвижек, важным фактором их направленности и динамики.

Поэтому с первых же дней Февральской революции с энтузиазмом было поддержано все, что свидетельствовало о решительном разрыве с самодержавным строем, о желании вносить в жизнь прогрессивные преобразования, всячески укреплять демократию.