В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Очевидно, и П. Христюк, который писал и издавал свой четырехтомник несколько позже (1921–1922), также не счел необходимым касаться событий после 1919 г. Собственно, он даже не доводит повествование до конца года, а несколько «размыто» завершает четырехтомник весьма непростым анализом обострения событий внутри соборной УНР после провозглашения Е. Петрушевича Диктатором ЗУНР и кризисных явлений, связанных с еврейскими погромами, участившимися летом 1919 г.[1651]

Выдающийся украинский историк Д. Дорошенко, планировавший написать историю Украины в период с 1917 по 1923 г., не смог реализовать замысел, издав два первых тома, посвященных периоду Центральной рады и Гетманата (1917–1918)[1652]. Однако в 1923 г. он написал мемуары «Мої спомини про недавнє минуле», завершив их сюжетами, относящимися к 1920 г.[1653] При всей заданности труда – в центре внимания сам ученый, его сопричастность к происходившему – речь идет, конечно, в первую очередь, о личностном аспекте, но, тем не менее, на фоне значимых, определяющих жизнь нации и страны событий. В этом смысле хронологические рамки вовсе не случайны. Последние две страницы книги представляют собой лишь весьма лапидарную оценку (полностью негативную) Варшавского договора и провала польской агрессии с довольно критическими реминисценциями против номинальной украинской власти, неспособной продолжить национальное дело на революционном пути[1654].

Никак далее 1919–1920 гг. не могли пойти авторы, берущиеся за освещение революционных событий в Галиции[1655].

И хотя упомянутыми изданиями публикации далеко не исчерпываются, надо сказать, что есть и книги, в которых верхняя грань революционных событий обозначается 1921 г. Наиболее известная из них – трехтомник И. Мазепы «Украина в огне и буре революции»[1656]. Кроме прочего, он характерен и тем, что не просто (как многие другие) называет указанную дату, но и доводит до нее историческое повествование, хотя в выводах недвусмысленно подчеркивает губительный характер ноябрьской (1919) катастрофы УНР, а Первый зимний поход называет «славным концом революционно-освободительных соревнований («змагань». – В. С.) украинского народа собственными силами»[1657].

Собственно, воссоздание событий в книге завершается 21 ноября 1921 г. – днем расстрела в городке Базаре на Волыни 359 захваченных в бою украинских воинов, принимавших участие в походе в Украину с территории Польши под руководством Ю. Тютюнника. Автор считает: «Трагедия под Базаром показала, что на Украине господствующей стала новая ситуация. В неравной борьбе была сломлена военная сила Украины.»[1658] И хотя «революционными годами» бывший глава правительства УНР в итоге считает 1917–1921[1659], на изложение событий 1921 г. ему хватило всего полутора десятка страниц[1660].

Однако, конечно, не это главное. Стоит вчитаться в содержание финальных разделов, сюжетов заключительного тома книги, имеющей название «Год на эмиграции (ноябрь 1920 – ноябрь 1921)»[1661]. То есть после 21 ноября 1920 г. – дня перехода украинской армии через р. Збруч – центр внимания рассказа об украинских делах Мазепа выносит за пределы Украины. Содержание событий автор передает прежде всего через рассмотрение очень непростой ситуации в эмигрантских кругах, попыток реорганизовать руководящие структуры УНР. Автор хорошо осознавал, что к тому времени лидеры Украинской революции практически утратили влияние на ход событий в Украине, что многочисленные попытки руководящих центров украинской государственности оказались не просто неэффективными, а с самого начала не могли рассчитывать на успех. Будущее Украины связывалось не столько с усилиями, акциями украинских политических сил за рубежом, сколько с надеждами на провал большевистской политики, ставкой на нарастание стихийного сопротивления украинских масс советской власти.

Именно в такую логическую схему вкладывается рассказ о попытках подтолкнуть восстание в Украине военными акциями из-за рубежа, в частности, Вторым зимним походом. Сколько-нибудь серьезной надежды на конечный успех быть не могло. И потому, что ситуацию в Украине все более надежно контролировали органы советской власти, и потому что военный поход (собственно – больше партизан, диверсантов) готовился крайне неудовлетворительно.

Очевидно, избегая достаточно неблагодарной миссии – давать оценку подготовке акции под руководством Ю. Тютюнника, И. Мазепа прибегает к широкому цитированию работ полковника Р. Сушка и сотника Петренко, в которых избранный план действий называется «сумасшедшим» и отмечается, что совсем неподготовленное, невооруженное, необеспеченное материально повстанческое войско вполне прогнозировано, всего «приблизительно за две недели было ликвидировано большевиками»[1662].