В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

«Взять Молотовскую область, я нигде не видал такого массового пьянства мужчин и женщин, что в рабочий день валяются по горо­ду не десятки, а сотни пьяных мужчин и женщин, подчас в трамвае валяется пьяный, милиционер спокойно перешагивает через него, в результате массовое нищенство в городе, забываются отцовские и ма­теринские обязанности, развита проституция открытая, усиливается влияние поповщины», — писал в ЦК ВКП(б) в 1952 г. офицер Мо­лотовского гарнизона⁴.

В трамваях и на улицах лежали пьяные. Обком партии требовал от органов милиции интенсивней проводить их уборку⁵.

Пили тупо, пили с выдумкой. По городу Гремячинску после окон­чания смены с песнями под гармошку от пивной к пивной, от сто­ловой к столовой шествовали молодые шахтеры. «Пьянствуют, как бы отметку делают — в каждой столовой по 100 грамм, а после чего получается хулиганство, невыход на работу и т. д. »⁶.

¹ Протокол междуведомственного совещания при Молотовском обкоме КПСС. 3.10.53//ГАПО. Ф. р1366. On. 1. Д. 274. Л. 39.

² Армейская дисциплина в офицерском письме Некрасов — Маленкову. 1952. года, http://archive.svoboda.org/programs/hd/2003/hd.030703.asp

³ См.: Горбунов - Карпову 28.10.1953//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 20. Д. 131. Л. 178.

103

Водка была самым доступным продуктом. Власти не делали ни­чего, чтобы как-то ограничить ее продажу навынос и распивочно, хотя бы возле заводских проходных. Профсоюзный активист заво­да имени Молотова Колпаков годами пытался объяснить высоким партийным руководителям, что так делать не следует, письмо на 18 листах под заголовком «Поклонники бога вина Бахаса»(!) отпра­вил на имя Ф.М. Прасса. Все тщетно: «...некоторые руководящие работники просто мне говорили, что я не понимаю политики пар­тии и правительства, что я подрываю этим самым экономику нашей страны»¹.

Здесь не место выяснять причины всеобщей алкоголизации муж­ского населения в послевоенных городах и селах. Отмечу только, что повальное пьянство добавляло новые штрихи в общую картину повсеместного одичания, вызванного войной и отчаянной нищетой. Молодежь, усваивающая свои первые жизненные уроки в этой среде, жадно впитывала в себя атмосферу повседневного насилия и пьяного разгула, не стесняемого твердыми нравственными устоями.

Вот характерный случай, относящийся все к тому же 1953 году. В селе Гамово в Великую субботу 4 апреля отключили электричество. Молодежь, собравшаяся было в клуб — в кино и на танцы, отпра­вилась в местный храм. Во время службы пьяные юнцы резвились, как могли: в паперти играли на гармошке, сквернословили, курили, орали священнику: «А ну-ка, батька, спой еще что-нибудь получше, а мы послушаем». Во время крестового хода в церковной ограде под свист и гогот началась драка, закончившаяся смертоубийством. На приеме у уполномоченного по делам русской православной церкви настоятель Гамовского храма сказал: «Я не знаю, кто был организато­ром этих неприятностей, молящиеся были весьма огорчены»².

Основания огорчаться были и у жителей областного центра. Тем­ными вечерами в центре г. Молотова орудовала вооруженная бан­да. Один за другим следовали нападения на прохожих. «В течение декабря 1952 и начала января 1953 г. в г. Молотове ими совершено 7 разбоев и 5 попыток ограбления». Под угрозой пистолета у обыва­телей отнимали часы, портсигары, если удавалось и деньги, если нет, раздевали. Как-то раз у старушки отобрали пуховую шаль и забрали туфли. Сопротивляющихся избивали. Случались и неудачи. 3 января

Д. 158. Л. 243.

289

1953 года в час ночи на ул. Луначарского около авиатехникума на­летчики напали на работниц фабрики «Пермодежда», пытались их ограбить, обыскали и отпустили, ничего ценного не найдя. Порвали на одной из женщин пальто, но, уходя, проявили галантность: кто-то из налетчиков поцеловал ей руку.

Потерпевшие не запомнили лиц. Улицы областного центра пло­хо освещались. В памяти остались белые шарфы, завязанные поверх пальто — отличительный знак банды.

Мне неизвестно, как милиция вышла на след преступников, ско­рее всего, через известного ей скупщика краденого, которому налет­чики сбывали изъятые у прохожих вещи. Так или иначе, но уже в январе 1953 г. начальник управления МГБ по Молотовской области (в его ведении в те времена находилась милиция) докладывал секре­тарю обкома Ф. М. Прассу: «Управлением милиции только за 14 дней января этого года ликвидировано 3 грабительско-воровских группы, задержано и арестовано — 16 человек». Среди арестованных были и «белые шарфы». После перечисления совершенных ими разбойных нападений — откуда и заимствованы изложенные чуть раньше фак­ты — в докладе приводились сведения о составе банды:

«Осипов Ю. А., 1936 года рождения, учащийся 10 класса школы №11, судимый за кражу к 8 годам условно.

Его мать — Осипова Т. А., член КПСС, работает народным судь­ей 3-го участка Ленинского района.

Попов В. Н., 1935 года рождения, бывший учащийся школы №11, не работал около 5 месяцев, ранее не судимый.

Отец — Попов Н.С., член КПСС, главный механик цеха пате­фонного завода».