В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

Неожиданностью для номенклатурных работников стала кон­фискация денежных средств. И вот здесь возникает первый вопрос: отчего так случилось. Указание на государственную тайну ничего не объясняет. Информацию о денежной реформе властям утаить не удалось. Работники Гознака видели новые ассигнации с годом вы­пуска — 1947-м. В соответствующих отделах готовили проекты новых цен. Все это неоднократно согласовывалось, переделывалось, перепроверялось. О грядущих конфискациях московские чиновни-

¹ Скрипник — Швецову. Докладная записка «О результатах выполне­ния постановления СМ Союза ССР и ЦК ВКП(б) от 25.10.1946 г. № 1362 "Об обеспечении сохранности государственного хлеба" органами МВД по Молотовской области». 17.01.947//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 13. Д. 149. Л. 1-4.

² Куляпин — в ЦК ВКП(б). «Докладная записка "О незаконных дей­ствиях органов милиции Молотовской области"». 7.02.1948//ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 14. Д. 136. Л. 110.

89

ки сообщали своим близким, те — дальним. Шла цепная реакция. Уже задним числом в начале 1948 г. МВД СССР сообщило в ЦК, что утечка информации произошла в Ленинграде¹. Паника, одна­ко, началась в Москве, бывшей, помимо всего прочего, средоточием коммерческих магазинов и ресторанов². За три недели до реформы население брало штурмом торговые учреждения, скупая в них все до последнего гвоздя.

В городе Молотове происходили подобные сцены. Правда, ме­стные обыватели выглядят в этой ситуации более осведомленными и рационально мыслящими. Они несут деньги в сберкассы, заводят новые вклады, разукрупняют старые. Агитаторам за две недели до отмены карточной системы задают вопросы: «Предполагается ли де­нежная реформа?»³.

На оперативном совещании в городской прокуратуре 16 декабря 1947 г. его участники высказывают предположение о том, «что, ве­роятно, финработники разгласили государственную тайну, и поэто­му отдельные лица вкладывали свои деньги в последние дни перед реформой на несколько книжек, мелкими вкладами до 3000 рублей». Тут же упоминают о взятках, которые «последние дни перед рефор­мой брали с клиентов в сберегательных кассах за внеочередные ус­луги»⁴. Слова о взятках, по всей видимости, — повторение в офици­альной обстановке городских слухов. Последующие расследования этого обвинения не подтверждают.

Спустя некоторое время был обнаружен и один из источников ин­формации. Начальник Александровского райотдела МВД «...вскрыл

¹ См.: Жирнов Е. «Во вражеской группе подготовлялся перенос столицы в Ленинград» //Коммерсант-власть. 2000. № 38. С. 55.

² В последние дни в городе Москве распространились слухи, что в бли­жайшие дни будет произведен обмен существующих денег на новые де­нежные знаки из расчета 10—12 копеек за рубль и что одновременно будут повышены цены на промышленные товары, отпускаемые по плановым це­нам. — информировало МВД СССР ЦК ВКП(б) 30 ноября 1947 г. В свя­зи с этим в Москве имел место массовый наплыв покупателей в магазины, торгующие промышленными товарами». Скупали меха и шубы, живописные полотна и золотые кольца, охотничьи ружья и мотоциклы. См. Жирнов Е. «Полностью скуплены меха, пианино, часы, мотоциклы...»//Коммерсант-власть. 2002. № 48. С. 74-75.

³ Информация «О задаваемых вопросах трудящимися Кагановическо-го района г. Молотов за период с 4 ноября по 4декабря 1947 г».//ГОПАПО. Ф. 1. Оп. 45. Д. 335. Л. 18-18(об).

⁴ Протокол № 18 Оперативного совещания, состоявшегося при прокуро­ре г. Молотова. 16.12.1947 г.//Ф. р1365. Оп. 2. Д. 166. Л. 19.

90

пакет с инструкциями один раньше установленного срока и 14.12.1947 г. вручил их руководителям финансовых и других органов района... в не опечатанном виде». Удовлетворив свое любопытство, он тут же присту­пил к практическим мерам: 13 декабря его супруга оформила вклад на имя мужа в сумме 2035 руб., посоветовав своей приятельнице «...сдать свои сбережения пока не поздно в сберкассу, так как ей доподлинно из­вестно со слов мужа, что вклады до 3000 тысяч рублей будут переоце­ниваться рубль за рубль». Стоит ли удивляться, что в районную сбер­кассу в субботу «был большой наплыв вкладчиков» — 47 человек¹.

И, тем не менее, множество лиц, имеющих на руках значительные денежные суммы, оказались застигнутыми врасплох. Можно только догадываться, почему ответственные сотрудники того же МГБ или финансовых органов, директора заводов и партийные секретари про­шли мимо упорных слухов о грядущей реформе. Пребывали ли они в состоянии «идеологического фантазма», при котором люди «...пре­красно осознают действительное положение дел, но продолжают действовать так, как если бы они не отдавали себе в этом отчета»²? Эти люди за годы войны привыкли к собственной значимости. Они поверили, что возврата к практикам 1937 г. больше не будет и были настолько уверены в завтрашнем дне, что не могли допустить мысли о том, что государство поведет себя по отношению к ним столь безжа­лостно и неблагодарно: не предупредит заранее о грядущих измене­ниях, не предоставит им особых возможностей.