В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

В итоге к 1 апреля 1948 г. городская прокуратура возбудила 32 уго­ловных дела «по фактам нарушения и подрыва денежной реформы». К судебной ответственности привлекли 100 человек: 40 работников торговых учреждений, 44 работника сберегательных касс, 2 работни­ков финансовых учреждений и госбанка, 14 — прочих. Среди осу­жденных — товароведы, буфетчицы, зав. складами и базами, про­давцы, бухгалтеры, контролеры и кассиры сберкасс — и ни одного номенклатурного работника. Следствие по делу Паньшиной не было завершено в срок, «в связи с болезнью обвиняемой»³.

Никто из высокопоставленных вкладчиков не был привлечен к уголовной ответственности. Осторожная покровительственная пози­ция областных властей предвосхищала новую сталинскую политику. Секретарь обкома мыслил по-хозяйски: не терять же ценные кадры из-за таких пустяков. Партийные инстанции скупились на взыска­ния. Во всех справках и отчетах из городских номенклатурщиков упоминается едва ли не один Хрущев, примерно наказанный за пись­мо на официальном бланке.

В конце концов, пошла на уступки и центральная власть. Новый генеральный прокурор Г. Сафонов разъяснил своим подчиненным, что «состав преступления в действиях лиц, внесших 14 декабря 1947 года денежные вклады, отсутствует». Далее он указал на то, что действия «отдельных работников советских и партийных органов, выразившиеся в оказании давления на работников финансовых орга­нов, должны рассматриваться в партийном порядке».

«Поскольку такие вклады 15 декабря 1947 года, хотя и незакон­но, но все же принимались, в действиях граждан, вносивших в этот

¹ В списке начальники цехов и отделов, сотрудники горисполкома, новый еще не утвержденный в должности начальник городских сберкасс, слушатель областной партийной школы, начальники ОРС, врачи, артисты, работники партийного аппарата, военные и гражданские лица. См. Справка. 17.02.1948 и Протокол изъятия лицевых счетов на денежные вклады 12.01.1948//ГАПО. Ф.р1365. Оп.2.Д. 166. Л. 102-114.

² См.: Симонов — Горшенину. Докладная записка. Январь 1948.//ГАПО. Ф.р1365. Оп.2.Д. 166. Л. 41.

³ Справка. Апрель 1948 г.//ГАПО. Ф. р1365. Оп. 2. Д. 166. Л. 141-144.

112

день на общем основании вклады, отсутствует состав уголовного

преступления »¹.

Так были под покровом тайны амнистированы номенклатурные лица, использовавшие свое служебное положение для обмана госу­дарства.

В 1949 г. прокурор Симонов был снят с работы.

Номенклатура, хотя и с известными потерями, вновь отстояла свои благоприобретенные права на особое положение в обществе. Был заключен новый негласный компромисс между верховной вла­стью и номенклатурными работниками. За верную службу им пре­доставили смягченную систему наказаний: штраф вместо лишения свободы; выговор вместо приговора.

Долго потом по номенклатурным кругам ходила байка о том, что в лагере под г. Чусовом отбывает наказание личный секретарь самого Берия, попавшийся на денежных махинациях во время реформы.

¹ Приказ Генерального прокурора СССР. №1/252сс. 11.11.1948.//ГАПО Ф. р1365. Оп. 2. Д. 166. Л. 151-152.

103

ВРАГИ

Звездный час Михаила Тихоновича Данилкина пробил утром 13 января 1950 года.

На пленуме молотовского областного комитета партии снима­ли с работы первого секретаря Кузьму Михайловича Хмелевского, вернее, в соответствии с буквой устава оформляли уже принятое на секретариате ЦК тремя неделями прежде решение: освободить от обязанностей первого секретаря Молотовского обкома ВКП(б) «...в связи с тем, что он не обеспечил развертывания критики и самокри­тики в парторганизации и допустил серьезные ошибки в воспитании кадров»¹.

0 состоявшемся решении в г. Молотове узнали сразу. В пермской номенклатурной традиции 60-х гг. сохранился рассказ, мною неод­нократно слышанный, о том, как снимали секретаря обкома Хмелев­ского. Сопровождаемый двумя комиссарами охраны — офицерами МГБ, он приехал с отчетом в ЦК ВКП(б) на Старую площадь. Пока секретарь делал доклад, охранники терпеливо ожидали в приемной. Через полчаса к ним вышел Маленков, осведомился, кто такие. Услы­шав рапорт, рявкнул: «Делать Вам здесь нечего. Немедленно убирай­тесь, откуда приехали!». Те, естественно, подчинились, сообщив по начальству. Вот так все узнали, что Хмелевский больше не хозяин в области. Нужно было, однако, соблюсти партийный ритуал. Созвали пленум, предоставили слово ответственному работнику ЦК.

Инспектор ЦК ВКП(б) Смирнов долго разоблачал перед собрав­шимися политические ошибки их бывшего патрона, в конце концов, заговорил о главном — о неправильном отношении к критике и са­мокритике:

114