В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта

По пути к Эдварду Куперу в Стаффордшире Остины решили навестить родню миссис Остин: семейство Ли, обитавшее в глостерширском Адлстропе, близ городка Стоу-на-Уолде. Преподобный Томас Ли, хозяин дома, как раз занимался улаживанием имущественных дел недавно скончавшейся достопочтенной Мэри Ли. Возможно, это было не лучшее время для родственного визита. Или напротив? Может быть, пришла пора напомнить преподобному Ли (которому, судя по всему, светило огромное наследство), что его кузина миссис Остин — беспомощная вдова, а две ее дочери — бесприданницы? "Не знаю, откуда мы получим наследство, — пишет Джейн, — но мы должны внимательно глядеть по сторонам".

В Адлстропе проживали многие родственники миссис Остин — все эти Ли. В частности, дом священника (ныне — Адлстроп-хаус), помимо преподобного Томаса Ли, занимала его сестра, мисс Элизабет. Племянник преподобного Томаса Джеймс Ли жил неподалеку, в Адлстроп-хаусе (ныне — Адлстроп-парк). Большинство тех, кто слышал об этой деревушке, расположенной в Котсуолдсе[67], вспомнит написанное в 1914 году стихотворение Эдварда Томаса о здешней железнодорожной станции и о черном дрозде, пение которого он услышал, когда неожиданно остановился поезд. Это короткая и трогательная вещица, которая кажется еще более пронзительной, потому что автору вскоре суждено погибнуть в бою:

С минуту черный дрозд трещал,
А дальше и вокруг, все глуше,
Весь Оксфордшир и Глостершир
Был полон птичьим гомоном.

Адлстроп славился тем, что здесь успел поработать знаменитый садовник-декоратор Хамфри Рептон. Потенциальным заказчикам он демонстрировал "Алые книги" с цветными рисунками, изображавшими парки клиентов до и после его усовершенствований. Как правило, он использовал перепады в рельефе местности и водные резервуары, а деревья высаживал тесными купами. Преподобный Томас Ли ("респектабельный, достойный, умный, покладистый", как описывает его Джейн) некогда пригласил Рептона, чтобы тот улучшил его поместье. Тот разбил новый живописный парк вокруг деревенского луга, но преподобный Ли жаждал "усовершенствований" более грандиозных масштабов, чем живые изгороди в окрестностях стивентонского дома.

Рептон гордился тем, что его улучшения выглядят естественными: он "подражал природе столь осмотрительно, что вмешательства искусства никак нельзя было заметить". За его "невидимую руку" клиентам приходилось выкладывать царский гонорар (пять гиней в день): узнав об этом, Джейн впоследствии описала в "Мэнсфилд-парке" комические "переустройства", предпринятые мистером Рашуотом в Созертоне. "Я полагаю, мне надобно немедля с ним условиться, — говорит мистер Рашуот о модном садовнике-декораторе. — Он берет пять гиней за день". — "Да бери он все десять, уж вас-то наверняка это не должно останавливать! — воскликнула миссис Норрис. — Цена не должна быть вам помехой". Богатство мистера Рашуота и размеры его поместья позволяли самые смелые эксперименты. То же самое относилось и к преподобному Ли. Особенно теперь, когда он должен был получить колоссальное наследство от достопочтенной Мэри.

Отметим, что события этого лета явно перекликаются с сюжетом "Мэнсфилд-парка". Джейн и раньше бывала в уютном и удобном адлстропском пасторате. Возможно, здесь она читала историю семейства Ли, написанную Мэри Ли. Повествуя о своих предках, Мэри излагает историю трех сестер. Одна из них вышла за богача, другая — почему-то за купца, а вот третья "сбежала в ночи" с человеком без профессии, родила от него кучу детей и жила "в весьма стесненных обстоятельствах". Похоже на трех сестер Уорд в "Мэнсфилд-парке": леди Бертрам — жена баронета, миссис Норрис — жена священника, а миссис Прайс — жена пьяницы-моряка.

Но надолго дамы семейства Остин в Адлстропе не задержались. 5 августа преподобный Ли отправился в еще более роскошное имение, принадлежавшее покойной достопочтенной Мэри Ли, и взял их с собой. Имение называлось "аббатство Стоунли".

До этого визита Джейн Остин еще не приходилось бывать в таких богатых домах. В газетах писали, что аббатство Стоунли должен унаследовать преподобный Ли, после которого оно отойдет брату миссис Остин — Джеймсу Ли-Перро. Но юридические документы были составлены настолько небрежно, что вокруг наследства вспыхнули ожесточенные споры. Одна мысль о возможности завладеть подобным имуществом заставляла учащенно биться многие сердца, включая сердце Джейн. Как заметил один из членов семьи, "за Стоунли началась отчаянная драка".