В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта

Затем забился водосток, и вода залила кладовую. "За последнюю неделю, — писала Джейн, — мы пережили два или три несчастья от растаявшего снега, и сражение за кладовую закончилось нашим поражением". Книги по домоводству советовали женщинам держать в таких кладовых мыло ("его следует разрезать проволокой или шнурком на продолговатые бруски и раскладывать на сухой полке"), свечи, крахмал, головки сахара ("завернутыми в бумагу"), варенье, чай, кофе, шоколад, сухофрукты, семена, рис, хлеб ("лучше всего в глиняной кастрюле с крышкой"), писчую бумагу и цитрусовые, которые "можно хранить длительное время, засыпав мелким сухим песком, плодоножкой вверх, чтобы уберечь от влияния воздуха". Известно, что Остины хранили в своей кладовой яблочное повидло и имбирь. Несмотря на большие размеры дома, места в нем обычно не хватало. Подарок из двух корзин яблок означал, что "пол нашей маленькой мансарды покрыт почти полностью"; иногда в доме не хватало кроватей для гостей.

Компенсировать все эти недостатки должен был сад — с шиповником, розами, сиренью, смородиной, крыжовником и малиной; для приведения его в порядок наняли садовника. На карте Великобритании 1846 года (составленной несколько десятилетий спустя) изображен сад с изысканной планировкой из кустов и дорожек и, возможно, даже садовой горкой. Джейн попросила гостившую в Кенте Кассандру привезти "из Годмершэма семена цветов, в частности резеды", и нежные растения заносили в дом "в очень холодный, ветреный день и расставляли в столовой".

Разнообразие в жизнь на Касл-сквер вносило соседство с эксцентричным домовладельцем, маркизом Ландсдауном. Прямо напротив дома, где поселились Остины, он построил необычный замок Ландсдаун, "фантастическое сооружение", как называла его Джейн. Маркиз был высоким худощавым мужчиной и разъезжал на "длинной тощей лошади в сопровождении "очень маленького пажа, которого он называл своим карликом, верхом на крохотном пони. Рыцарь, карлик, замок — все они были как будто созданы друг для друга". Тем не менее Ландсдаун был "хорошим человеком". Жители Саутгемптона "хоть и смеялись над замком и его владельцем, но хорошо отзывались о нем и не желали считать его безумцем". Это слова гостившего в городе француза, который добавлял, что "в Англии отнюдь не просто удовлетворить условиям, необходимым для признания человека сумасшедшим, поскольку здесь более терпимо, чем в других странах, относятся к причудам, странностям и эксцентричному поведению".

Замок в Саутгемптоне на самом деле был старинным, но в 1804 году лорд Ландсдаун перестроил его, превратив в псевдоготическую крепость с современными удобствами. На месте средневекового замка возникло сооружение, "возвышавшееся над окружающей местностью… вид его великолепен как с суши, так и с моря". Как и полагается обитателю готического замка, маркиз был покровителем местного общества стрельбы из лука. Эксцентричный лорд вызвал недовольство властей, развесив по стенам своего замка портреты революционеров — Робеспьера, Бонапарта и Марата. За ним стали следить агенты правительства. В 1808 году он умудрился перевернуть свою парусную шлюпку на Ривер-Тест прямо напротив сада Остинов.

Лорд Ландсдаун жил в своем замке вместе с любовницей, которая впоследствии стала его женой. "Вульгарная ирландка лет пятидесяти", по мнению Джейн, злоупотребляла косметикой. "Старую хавронью", как любовно называл свою даму лорд Ландсдаун, звали Мария Мэддок. Подобно Джейн, она была дочерью священника. Прежде чем поймать на крючок своего маркиза, она сумела выйти замуж за баронета и пережить его. Один из ее знакомых даже считал, что она может стать "опасной соперницей" для леди Хертфорд, немолодой любовницы принца-регента. Она, вне всякого сомнения, обладала еще более соблазнительными формами, чем миссис Фицерберт, незаконная жена принца, известная своей пышной грудью.

Эта странная пара превратилась в одну из достопримечательностей Саутгемптона, и люди приезжали посмотреть на "необычный дом", построенный лордом Ландсдауном, и "его необычную хозяйку", которая разгуливала по "грязным улицам" в "синих шелковых туфлях". Племяннику Джейн, Джеймсу Эдварду, который часто гостил у нее, нравилась карета, запряженная восемью лошадьми, "причем каждая следующая пара уменьшалась в размерах и становилась светлее мастью, от темно- и светло-коричневого до гнедого и каштанового". Он любил смотреть на них из окна теткиной спальни, "наблюдая, как запрягают этот сказочный экипаж; места в этом замке было так мало, что весь процесс проходил на небольшой открытой площадке".

Разумеется, главной заботой на Касл-сквер оставались деньги. Приятель Фрэнка "предложил представить нас своей знакомой", писала Джейн, однако они "с благодарностью отклонили предложение… похоже, она была богата, и мы дали ей понять, что сами живем совершенно иначе". Сохранились записи расходов Джейн за 1807 год, по совету отца помещенные в конце дневника.