В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта

Насколько они были близки — Джейн и ее мимолетный возлюбленный? Многие биографы, горя желанием защитить ее от обвинений в холодности, утверждают, что она влюбилась в него без памяти и осталась с разбитым сердцем. Они приводят множество доказательств в пользу этой версии, но, к несчастью, не слишком убедительных. Дело в том, что Джейн, как всегда, шутила.

Рассказывая в этой главе историю Джейн и Тома, мы заодно попробуем понять, насколько глубоко нам дано проникнуть в душу Джейн.

В 1795 году Том Фаул был еще жив, и Кассандра собиралась за него замуж. Та же судьба должна была ожидать и Джейн — это разумелось само собой. Первым шагом к замужеству были балы. Впоследствии вымышленные меритонские дамы заявят на странице ее романа: "Кто интересуется танцами, тому ничего не стоит влюбиться". Джейн любила танцевать. На балах 1790-х хэмпширские дворяне, глядя на Джейн Остин, видели не серьезную писательницу, а "прелестнейшую дурочку, жеманную бабочку, приманивающую мужа".

В искусстве "приманки мужей" у "бабочки" была прекрасная наставница в лице кузины Элизы. "Пришли мне, — требовала Элиза, — полный и подробный отчет обо всех твоих ухажерах". О каждом поклоннике она желала знать, "высокий он или коротышка, белокурый или шатен, карие у него глаза или голубые?" Прочти эти строки сочинитель проповедей Джеймса Фордайса[31], с ним случился бы апоплексический удар. "Я знавал женщин чрезвычайно достойных, которые остались безмужними и прозябают в одиночестве по единственной причине, — сердито выговаривал он. — Они расточают свою обольстительность на всех знакомых мужчин без разбора". Джейн отнеслась к его сочинению без всякого пиетета, хоть и упомянула его в "Гордости и предубеждении" — правда, лишь для того, чтобы заставить Лидию Беннет отчаянно зевать над наставлениями богослова.

"Было двадцать танцев, — писала Джейн об одном бале, — и я танцевала все". По завершении бала каждый подвергался строгому анализу с точки зрения матримониальных перспектив: "Присутствовал 31 человек, из них — всего 11 дам, и только 5 незамужних". Хороший расклад. Джейн ухитрилась перетанцевать даже Элизу, которая в 1792 году жаловалась в письме из стивентонского пастората, что пропустила два бала, так как лежала в постели с "приступом лихорадки".

Этими двумя балами были "частный по соседству" со Стивентоном и "клубный в Бейзингстоке". Тон хэмпширскому танцевальному сезону задавали общественные балы в Бейзингстокской ратуше, которые проходили ежемесячно по четвергам. Семьи местных джентри преодолевали многие мили ради того, чтобы потанцевать, и иногда оставались у знакомых на ночь.

Бейзингстокские балы устраивала миссис Мартин, хозяйка гостиницы "Мейденхед". В газете "Рединг Меркьюри" печатались объявления примерно такого содержания: "Очередная ассамблея состоится в ратуше в четверг, января 22-го" (январский номер 1793 года). Балы "начинались ровно в девять часов" и были открыты как для подписчиков, так и для тех, кто желал заплатить более высокий разовый взнос. Это означало, что публика собиралась довольно разношерстная. Не зря одному амбициозному молодому человеку настоятельно советовали "не терять голову, танцуя с бейзингстокскими красавицами".

Праздничное возбуждение начиналось с одевания — "первых мгновений упоения балом". Как Джейн говорит в "Уотсонах", подъему куража очень способствовала женская солидарность. Незнакомые девушки, сведенные вместе дружбой семей или путешествием в одном экипаже, "прихорашивались бок о бок" и "неизбежно теснее знакомились". В книге рецептов семейства Остин есть инструкции по приготовлению туалетных средств, таких как лавандовая вода, коралловый зубной порошок и мыло для рук. Румяна считались вульгарными, поэтому их рекомендовали избегать, но Джейн была счастливой обладательницей естественного румянца. Участники бала, естественно, разряжались, как только могли: одна дама после бейзингстокского бала в 1773 году хватилась "БРИЛЛИАНТОВОЙ БРОШИ в форме розы, по-видимому оброненной в зале или на лестнице", и предлагала в награду вернувшему гинею.

Закончив приготовления, все обедали, а затем усаживались в экипаж и ехали к месту собрания — либо в ратушу, либо в частный дом, либо, как в "Уотсонах" и "Эмме", в гостиницу. В "Уотсонах" мы видим прибывающую на бал публику, опьяненную "суетой, гамом и сквозняками просторного коридора… первым чирканьем одного смычка", долетающим до них с верхней части "широкой лестницы".

В тех же "Уотсонах" Джейн раскрывает некоторые хитрости, к которым прибегали провинциальные посетители ассамблей, чтобы провести вечер с наибольшей пользой. Зрелая дама, одетая в "одно из двух атласных платьев, прослуживших весь зимний сезон", появлялась рано, "чтобы занять хорошее местечко у камина", а развязный молодой человек переминался в проходе, чтобы войти в залу вместе с единственным ожидавшимся аристократом, как будто они явились вместе.