В гостях у сказки Александра Роу

— Эту проблему я решила сама. Три раза в день включала магнитофон на полную громкость и старалась его перекричать. Закрывала все окна-двери, и сорок пять минут, пока идет кассета, я орала. Периодически срывала связки и всем говорила, что простужена. Я не знала, что у человека только две связки, я думала, как в ногах — много, и тренировала их так же. Только недавно я услышала, что их всего две, и похолодела от ужаса, вспомнив свои экзерсисы. Что же я делала?!

— Переход к «новой старой» профессии был органичен?

— Да. Когда я была совсем маленькая, то боялась плавать, боялась глубины. И однажды мама взяла меня на руки, вошла в воду по плечи и сказала: «Наташа, спокойно, я тебя отпускаю. Буду рядом». И отпустила. И я забарахталась, но поплыла. С берега кричали: «Это не мать, это гиена!» Но с тех пор я стала плавать и полюбила воду.

Видимо, это был полезный опыт. Потому что так же я оказалась выброшенной на съемочную площадку, так же — на драматическую сцену. Какой-то опыт спасения в экстремальной ситуации тут остался.

Но почему-то когда я начинала репетировать у Марка, я была уверена, что позвал он меня только из-за хорошего отношения. И все ждала момента, когда мне позвонят и вежливо скажут: «Наташенька, завтра не надо приходить на репетицию». Но раздавался звонок: «Наташенька, завтра…» — у меня останавливалось дыхание — «…репетиция в двенадцать». Мы репетировали в двух составах, и я была уверена, что войду во второй состав. И только когда вышли маленькие афишки, и я увидела свою фамилию в первом составе, я поняла, что отступать некуда.

— У Марка Розовского театр не совсем классический…

— Я бы сказала, совсем не классический!

— Я хотел выразиться помягче. А вы сразу приняли его правила игры?

— Да. Конечно. У меня были очень интересные роли. Начиная с первой — Маркизы в «Преследователе». Это был замечательный спектакль, там было много джазовой музыки, танцев. Потом немножко осваивала материал — как говорили у нас в Большом — «четыре лебедя и три дриады». В данном случае мне это было надо. А то начала с почти главной роли и сделала все на нервной почве. И мне нужна была тренировка.

Затем был поставлен спектакль «Раздевалка» — комедия о хоккеистах. Я там играла герл-френд известного канадского хоккеиста, «по совместительству» она была порнозвездой. Там все строилось на плохом понимании английского. Это было смешно.

«Триумфальная площадь» — замечательный спектакль о Мейерхольде. Объяснить это практически невозможно. Биография Мейерхольда выстраивалась через персонажей самых известных его спектаклей. И я играла Коломбину (поскольку он начинал с комедий дель-арте), а подразумевалась Зинаида Райх. Потом «Майн Кампф. Фарс», где я играла фрау Смерть. И потом «Два Набокова» — два разных произведения объединены в один спектакль. Это мои основные работы.

— Наташа, как вы считаете, почему вы все-таки вернулись в актерскую профессию? Только ли благодаря Марку Розовскому?

— Я уверена, что если бы не попалась на глаза Розовскому, то он бы обо мне и не вспомнил. Это как раз случай — «в нужном месте в нужное время». Вряд ли я вернулась бы в профессию. За двадцать лет в Большом театре обо мне как об актрисе все нормальные люди, конечно, забыли.

— Вы — редкий случай, когда актриса смогла состояться и в балете, и в кино, и в драматическом театре. Попробовав такие разные грани одной профессии, вы нашли в них что-то общее?

— Вообще-то, да. То, что лежит на самой поверхности: хорошо, когда балерина имеет актерские данные. Самый яркий тому пример — Майя Плисецкая. Масса балерин обладает мастерством, но внутри них ничего нет, никакой энергетики. И это уже не балерина, а спортсменка. И, конечно же, никакой драматической актрисе не помешает хорошая пластика. Я когда танцевала, обязательно пропускала эмоции через себя как через актрису. Это и соединяет два разных театра.

— О кино не вспоминали, не жалели?

— Нет. А о чем жалеть? Был колоссальный период времени, когда кино вообще не снималось. И что бы я делала? Ну, если бы я не была женой известного кинорежиссера, который худо-бедно держится на плаву…

— А сейчас появляются предложения?

— Да, иногда что-то мелькает. Но это мелочи. В свое время Александр Артурович Роу мне сказал: «Вот ты начала играть главные роли, и никогда не соглашайся на вторые». И я, в общем-то, так себя и вела. А сейчас мне совершенно не стыдно сказать, что в наше время в кино хорошо платят, поэтому я соглашаюсь абсолютно на все. Только из экономических соображений. Никакую карьерную цель я уже не преследую. Я считаю, что сделала уже достаточно.

— Сын любит ваши фильмы?

— Да, в детстве он смотрел их с удовольствием, но не делал из них культа. Ведь без конца крутили и «Морозко», и «Дети Дон Кихота», и «Огонь, вода…» Для маленького ребенка это была норма, что мама все время на экране, и постоянно звучит папина музыка. (Бывший муж Наталии, Виктор Лебедев — композитор, написавший музыку к фильмам «Небесные ласточки», «Только в мюзик-холле», «Будьте моим мужем», «Пьеса для пассажира», «Гардемарины, вперед!», «Зависть богов» — авт.)