В гвардейской семье

— Под Вилкавишками прорвались танки дивизии «Великая Германия». Командный пункт фронта под

угрозой окружения. Любой ценой надо остановить их.

Стрельцов испытующе смотрит мне в глаза.

— Понял вас! Разрешите выполнять?

— Выполняйте! Летчиков предупредите о сложности и ответственности боевого задания, — добавил

командир, провожая меня к двери. — На подходе к аэродрому четко держите радиосвязь...

Задачу своим летчикам я ставил уже буквально на бегу: ведь каждая секунда на счету.

— По самолетам!

Идем в боевом порядке «клин», спешим. В паре со мной летит Виктор Молозев. У Давыдова ведомый

Новиков, у Карпеева — Васильев. В четырех-пяти километрах от предполагаемой линии боевого

соприкосновения перестраиваю группу в правый пеленг и связываюсь со станцией наведения. Слышу:

— «Ландыш»-один работать по цели разрешает...

Тем временем видимость ухудшилась. Солнечный диск уже коснулся линии горизонта, и яркие лучи

слепят глаза. Перестраиваю группу в «круг» с левым разворотом и, пристально всматриваясь вниз, ищу

вражеские танки, прикидываю, как лучше зайти на цель. Но вот в шлемофоне раздается голос:

— Вас атакуют двенадцать «фоккеров» — будьте внимательны!..

Это осложняет обстановку. Решаю навязать противнику свою волю. Радирую:

— Будем вести оборонительный бой с «круга»! [162]

Осматриваю воздушное пространство, ищу в нем врага. Истребители идут со стороны солнца. Вначале

они кажутся черными точками, но постепенно увеличиваются в размерах. Да, их двенадцать! Вот они

набрасываются на четверку прикрывающих нас «яков», пытаясь оторвать их и сковать боем. Это

противнику почти удается: две пары «фоккеров» завязали бой с парой Як-9, а восемь «фокке-вульфов»

пытаются рассеять мою группу. Но не так-то просто разомкнуть наш безотказный «круг»! Да еще пара

«яков» ходит над нами правым кругом. Нет, фашисты не рискнули приблизиться и пошли на хитрость.

Две пары «фоккеров» растаяли в слепящих солнечных лучах. А две пары, улучив удобный момент, атаковали моего ведомого Молозева сверху и снизу.

Ведущий моего прикрытия решил атаковать нижнюю пару. Я успел заметить лишь огненную трассу — и

вот уже один из «фоккеров» пошел к земле, оставляя за собой дымный шлейф.

И в это мгновение я ощутил сильный удар в грудь. От боли даже губу прикусил. Перед глазами все

поплыло, затуманилось. Беру себя в руки. Чувствую — жив. Стучит сердце, есть в руках сила. «Держись, командир! Ты должен помочь ребятам... Ты еще не выполнил задания!..» — приказываю себе.

Осмотрелся. Иду ниже последнего ведомого. Между нами образовался разрыв. А на него летят огненные

трассы. Определяю: «фоккер» справа, чуть выше меня. Вот он в прицеле: мгновенная реакция — и

восемь реактивных снарядов срываются с балок, огненной струей вонзаясь в сигарообразное тело

вражеского истребителя. Брызнуло пламя, и понесся к земле, разбрасывая обломки, горящий клубок. За

спиной гулко застучал турельный пулемет. Вторая пулеметная очередь сотрясает машину.

— Командир! Еще один стервятник падает! — кричит по СПУ Матвеев.

— Молодец, Дима! — отвечаю ему, не скрывая радости.

А тем временем к группе возвращается пара «яков», что вела бой с «фоккерами». Отбились от врагов

наши истребители, устояли.

Итак, первый этап пройден. Начинаем второй. [163]

Землю окутывают сумерки. С каждой минутой они сгущаются. «Удастся ли отыскать цель? Не ударить

бы по своим!» — тревожит мысль. Зрение адаптируется медленно, но тут на выручку приходят

артиллеристы: они обозначили цели воздушными реперами, и над вражескими танками вспыхнули один

за другим четыре огонька, через секунду превратившиеся в четыре белых мячика.

Теперь осталось лишь выбрать цель и, главное, наверняка ударить по ней.

Снижаюсь. Бронированные машины ползут, выплескивая огонь.

— Внимание: атака! — передаю ведомым команду. — Каждый выбирает цель самостоятельно...

Полетели вниз ПТАБы. Еще заход, еще... Шесть бронированных чудовищ застыли на месте, горят.

— «Ландыш»-один! Я — «Коршун»-ноль три, разрешите кончать работу?

— Молодцы, «Коршуны»! Молодцы! Вам «первый» объявляет благодарность. Работу закончить

разрешаю.

Полминуты — и группа собрана в «кулак». Новый метод сбора оправдал себя, и мы с успехом применяем

его. Все шесть «илов» и четыре «яка» возвращаются домой. На душе радостно — задание выполнено!

Одновременно растет тревога: ведь сумерки уже сгустились, как произойдет посадка?..

Связываюсь с командиром полка.

— Поле посадки обозначаем кострами, — сообщил он.

Мне уже видны вдали тонкие пунктиры огоньков, обрамляющих прямоугольный участок поля. Там нас

ждут с такой же тревогой. Ведь посадка — один из самых сложных элементов, требующих от летчика

высокого искусства управления машиной, произведения расчетов, «видения» и «чувствования» земли. А

тут еще сумерки!

— «Коршуны»! Посадка с ходу, внимательней с расчетом! — предупреждаю летчиков и, левым

разворотом отделившись от группы, снижаюсь. В таких плотных сумерках мне еще не приходилось

совершать посадку. Машина словно зависает над землей. Плавно беру штурвал на себя — и жду, сейчас