В гвардейской семье

Лишь только закончилась торжественная часть, как в небе послышался нарастающий гул. С юга на

бреющем шел Ил-2.

— Дивизионное начальство прилетело! — сообщил Егоров.

Самолет планирует, выравнивается у земли, совершает посадку и рулит поближе к командному пункту.

Там уже маячат фигуры встречающих. Любопытство влечет туда и меня. Ах, вот кто вел самолет! —

Наум Федорович Ляховский — заместитель командира дивизии! И начальник штаба дивизии гвардии

полковник Березовой. То-то я и приметил: уж очень знакомым показался мне «почерк».

Гости поздравляют с праздником. Вскоре прибывает группа политработников во главе с заместителем

начальника [167] политотдела дивизии подполковником Морозовым.

...Полковой праздник продолжался до позднего вечера. Торжественный ужин, большой концерт, песни, танцы.

Весь вечер мы с Катюшей были рядом. И я испытывал от этого двойную радость.

Глава десятая

1.

Итак, государственная граница позади. Советские войска ведут боевые действия в Восточной Пруссии.

Наш авиаполк еще базируется на полевом аэродроме близ небольшого населенного пункта Антоново в

Литве. Но отсюда мы летаем на поддержку наземных частей, сражающихся на фашистской территории.

Теперь на наших полетных картах иные, непривычные названия. Под крыльями — чужая, вражья земля.

Она не такая, какой мы видели ее на трофейных открытках — аккуратные домики, ухоженные поля, стриженные кроны деревьев вдоль асфальтированных улиц. Тщательно подобранные художниками яркие

краски должны были «усилить» впечатление: вот, мол, что такое фашистская Германия — рай земной!..

Но не такой предстала она перед нами. Логово фашизма уже опалено пожаром войны, оно уже изведало

горечь порохового дыма.

«Каждый дом станет крепостью!» — вопит по радио Геббельс. И вот они внизу, под нами, дымящиеся

развалины «крепостей».

Территорию Восточной Пруссии противник превратил в сплошной укрепленный район. С самолета

отчетливо видна паутина траншей и мощных оборонительных сооружений. Ряды колючей проволоки, заполненные водой рвы, земляные валы... Бронированные колпаки, железобетонные доты, минные поля.

Все преодолели наши войска. Не остановили их ни свинцовые ливни, ни смертельный артиллерийский

огонь.

Потускнела ты, фашистская земля! Где яркие краски твоих городов, где броские виды сельских

пейзажей? [168]

Нет, не мы виноваты, что война перекрасила их в пепельный цвет. И не спасут тебя ни фанатики из

«гитлерюгенда», ни «чудо-оружие» — фауст-патрон, ни тотальная мобилизация.

* * *

Первый снег припорошил землю, и с самолета мне отчетливо видны двойные ниточки следов: это пошли

вперед наши танки. По серым лентам дорог движутся автомашины, тянутся обозы. Их путь — на запад!

Только на запад!..

Сейчас на нашем фронте временное затишье. И мы летаем эпизодически. Командиры и политработники

всецело заняты подготовкой к предстоящим боям. Никто не скрывает, что они будут еще более упорными, ожесточенными.

Коммунисты и комсомольцы используют короткую передышку для усиленной учебы. Агитаторы

призывают воинов повышать боевое мастерство, проявлять высокую бдительность, равняться на героев, подвиги которых — образец для подражания, свидетельство патриотической верности долгу.

В центральной, фронтовой и армейской печати в эти дни стали все чаще публиковаться статьи об

интернациональном долге советских воинов, их высокой освободительной миссии. Коммунисты нашего

полка также придавали этим вопросам большое значение. Их выносили на партийные и комсомольские

собрания, с соответствующими беседами и лекциями выступали перед авиаторами пропагандисты.

А боевая учеба шла своим чередом. Подводились итоги боевых действий, обобщался опыт мастеров огня

и маневра, анализировались наиболее результативные штурмовые удары, досконально — по картам и

аэрофотоснимкам — изучался район предстоящих боев. От каждого летчика требовалось запомнить

характерные ориентиры, знать топографические и архитектурные особенности населенных пунктов, расположение оборонительных полос, рек и речушек — и все это на значительную тактическую глубину.

Усиленно готовились к новым боям и наземные войска. При подготовке к наступательной операции

танкистам нужно было «увидеть» местность на десятки километров [169] вперед. Активную помощь в

этом оказывали им и мы.

...В начале января 1945 года я получил необычный боевой приказ: двумя самолетами Ил-2, оснащенными

фотоаппаратурой, произвести аэрофотосъемку полосы: справа — Куссен, Траугуппеннен, Туттельн, Брайтенштайн; слева — Шокветтен, включительно Иоджен, Штумберн, Пляй-Пляукен. Высота

фотографирования — двадцать метров. Глубина полосы фотографирования — двадцать километров.

Такое задание было для эскадрильи делом новым и ответственным. Вылет требовал от летчиков

мужества, мастерства и очень высокого напряжения.

Мне предоставили время на разработку всесторонне продуманного плана. Вскоре я уже докладывал

командиру свое решение: состав экипажей; профиль полета; обеспечение работы пары,

фотографирующей местность своими силами, без истребителей прикрытия.

Владимир Федорович внимательно выслушал меня и одобрил план.