В «игру» вступает дублер

Всю дорогу спутник молчал. Лишь когда машина остановилась у красивого здания, отделанного медальонами из цветного кафеля, Антонина сообразила, куда её привезли. На втором этаже, в комнате с окнами во двор, Антонину Иванько принял молодой человек в штатской одежде.

– Виктор Иоганнович, – представился он довольно хмуро и потребовал паспорт.

Антонина с некоторой неприязнью оглядела его и протянула паспорт. Тот внимательно его посмотрел и, удостоверившись, что перед ним та самая особа, за которой посылали, спросил:

– Вы подвергались гонениям при Советской власти?

– А вы, собственно, кто такой, чтобы задавать мне такие вопросы? – с вызовом сказала Антонина. – Меня пригласил Фишер, вот и отведите к нему.

– Вы находитесь в гестапо, мадам, – последовал высокомерный ответ.

– Знаю, где нахожусь! Давайте сюда Фишера и верните паспорт!

Но он не вернул. Убрал со стола бумаги, коротко бросил:

– Ждите.

С паспортом в руках скрылся за высокой ореховой дверью, ведущей в соседнюю комнату, тут же вернулся и проводил Антонину к Фишеру. Затем стал было располагаться за столом, намереваясь переводить, однако Фишер сам заговорил по-русски, хотя и с сильным акцентом. Он высказал сожаление, что не мог раньше встретиться с фрау Иванько, сказал, будто хорошо знал её мужа, с которым не раз встречался на симпозиумах учёных. Это, де, был во всех отношениях замечательный человек, деятельность которого в области фармакологии высоко ценилась, а ранняя смерть – большая потеря для мировой науки. Ещё сказал, что сочувствует молодой вдове и что гестапо берёт её под свою защиту.

– И прекрасно! – заявила Антонина. – Тогда верните мне виллу!

– Ах, виллу… Да, мне говорили…Но для чего она вам?

– Господин Фишер, мне надоело жить в свинских условиях по знакомым. У меня нет своего угла. К тому же, на вилле мои вещи, мебель, посуда.

– Да, да, – неопределённо поддакивал Фишер.

Антонина вдруг кокетливо изогнулась и вкрадчивым шёпотом произнесла:

– Отдайте мне виллу, господин Фишер, и я распоряжусь ею с выгодой для вас. Или, по крайней мере, разрешите мне там жить.

Фишер понимающе глянул в глаза фрау Антонине и со вздохом возразил:

– Это, к сожалению, невозможно. Вилла занята немецким командованием, и никто не согласится, чтобы при штабе находились посторонние.

– Посторонние?! – возмутилась Иванько. – Я хозяйка виллы, а немецкий порядок оберегает права частной собственности. Вы сами об этом везде говорите. А я верю немецкому командованию!

Антонина сделала ударение на слове «верю» и с вызовом придвинулась ближе к Фишеру.

– Я говорю «посторонний» в том смысле, что не военный.

– Это правда, – сказала Антонина, – на мне нет мундира. Но разве в нём дело? Вы же только что сказали, что берёте меня под защиту. Возможно, я смогу принести вам больше пользы, чем некоторые ваши сотрудники.

Она выразительно стрельнула глазами в сторону Виктора Иоганновича, который ей с первого взгляда не понравился.

Фишер помолчал немного, обдумывая её слова. Он уже знал, что фон Клейста заинтересовала эта особа. Если разрешить ей поселиться во флигеле около виллы, что можно извлечь из такого обстоятельства? Похоже, эта женщина действительно может оказаться полезной гестапо. Антонина, поощряемая молчанием Фишера, настаивала на своём:

– Поскольку вы великодушно берёте меня, бедную вдову, под своё покровительство, вы, знавший моего мужа, то я надеюсь, что мне, в конце концов, с вашей помощью вернут принадлежащую мне виллу. Но если немецкое командование посчитает возможным арендовать у меня помещение (надо же чем-то жить!), я не стану упрямиться, уступлю виллу, оставив за собой право пользоваться лишь двумя-тремя комнатами. И вы, господин Фишер, будете у меня желанным гостем.

Через три дня Иванько появилась у виллы с разрешением поселиться во флигеле, который изредка использовался для приезжих офицеров, а чаще пустовал. Флигель стоял по другую сторону небольшого садика и сейчас был отделён от виллы постом часового. Фон Клейст, согласившийся на это соседство, любезно разрешил фрау Антонине иногда навещать его в томительные осенние вечера, сказав, что приглашения ей будет передавать адъютант.

Хозяйка виллы была вполне довольна тем, что обосновалась во флигеле, который прежде держала для гостей и многочисленных родственников, съезжавшихся летом на курорт отовсюду. Быстро навела уют во всех трёх комнатах. Однажды, готовясь провести вечер среди гостей генерала, она надела чёрное вечернее платье и, достав накидку из соболей, дожидалась только адъютанта, который должен был сопроводить её на виллу. Неожиданно явился Фишер. Антонина сделала шаг навстречу:

– Какой сюрприз, господин Фишер! Вы тоже приглашены к генералу?

– У меня нет времени на забавы, – уклончиво ответил оберлейтенант.

– Ко мне у вас дело? – весело осведомилась Антонина.

– Небольшое. Вы одна?

– Да, не беспокойтесь. Прошу садиться.

Они сели в кресла, и Фишер спросил:

– Фрау Антонина, не пора ли вам заняться немецким языком?

Иванько удивлённо глянула на него, а потом понятливо засмеялась: