«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи

В Одессе вышеупомянутое общество объединилось с «Трудом», ставившим перед собой схожие цели, однако в отношении всего еврейского населения[261]. На рубеже веков профессиональное образование стало одной из центральных тем, обсуждавшихся в еврейской общине. Статьи, посвященные важности обучения молодежи из низших сословий профессиональным навыкам, появлялись во всех периодических изданиях, чаще всего – в новом журнале «Еврейская школа», освещавшем вопросы еврейского образования. В 1905 году в «Еврейской школе» была опубликована красиво оформленная, с каллиграфическими надписями карта-вклейка, где были отмечены все еврейские профессиональные училища черты оседлости[262]. Еврейское колонизационное общество (ЕКО) объявило ремесленное обучение одной из основных задач своей деятельности в Российской империи[263]. Вне всякого сомнения, еврейское образование для бедных подверглось коренному реформированию.

В приведенном ниже отрывке П. Венгерова описывает, с какой гордостью и радостью богатые благотворители помогали своим менее удачливым единоверцам. Именно через филантропию Венгерова с мужем вернулись к еврейским корням. Она рассуждает о ремесленном женском еврейском училище, основанном при ее содействии в Минске:

Может быть, скоро придет день, когда еврейские бал мело-хес, рабочие, станут такими же учеными, как знаменитые талмудисты. Ведь были же <…> рабби Йоханан – сапожником, рабби Ицхак и рав Иегуда – кузнецами, рав Йосеф – плотником, рав Шимон – ткачом, рав Хилель – дровосеком, рав Хунна – водоносом, рав Йиха – угольщиком, рав Нехунья – копателем колодцев. Их ремесло не мешало им публично вести ученые споры.

…Я глядела на девочек, чуть не плача от радости. В тот момент я поняла, что Бог благословил наши усилия и труды. <…>

Спустя годы я иногда встречала на улицах незнакомых девушек, которые обращались ко мне по имени и здоровались с какой-то подчеркнутой вежливостью. На мой вопрос, откуда они знают, кто я такая, они отвечали: «Мадам Венгерова, я же Ривка (или Малке, или кто-то еще) из мастерской!» И я далеко не сразу узнавала в хорошенькой моднице маленькую несчастную замызганную Ривочку [Венгерова 2003: 288].

Но до какой степени феномен этот был гендерным? Большинство журналистов рубежа веков писали о необходимости обучения всех евреев из бедных слоев практическим навыкам и умениям. В художественных произведениях признавалось, что такая необходимость существует как для мальчиков, так и для девочек. В реальности, разумеется, отношение к мальчикам и девочкам разнилось. Если не считать достаточно небольших организаций, образованных специально для того, чтобы помогать бедным еврейским девочкам, то большинство благотворителей – как коллективных, так и индивидуальных – отдавали предпочтение мальчикам.

Тем не менее обстоятельства сложились так, что нуждам девочек оказывалось больше внимания, чем можно было ожидать. В еврейских общинах издавна существовали учебные заведения для мальчиков из бедных семей – повсеместно действовавшие талмуд-торы. А вот распространение женских еврейских учебных заведений, и уж тем более – заведений для представительниц низших классов, шло куда медленнее. Если говорить о ситуации на местах, у мальчиков-евреев из бедных семей были определенные возможности, тогда как бедные девочки-еврейки, несмотря на медленный, но неуклонный рост числа частных женских еврейских училищ, зачастую были лишены доступа к образованию.