«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи

Помимо меркантильных и идейных соображений, к увеличению числа учениц подталкивал и альтруизм. В эпоху реформ Александра II в России вообще шла широкая дискуссия по вопросу общественных проблем. И если все предыдущие правительства, по сути, игнорировали вопрос о просвещении крестьянства, то указы 1864 года касательно образования и введения самоуправления и земств реальным образом изменили положение дел на селе[240]. Необходимость просвещения масс и объем такого просвещения стали предметами публичного дискурса. Что касается евреев, то и им все яснее становилось бедственное положение малообеспеченных. Педагоги И. и А. Хоне, в 1854 году открывшие в Херсоне частное еврейское женское училище, с гордостью заявляли о том, что 6 из 36 наличных мест у них отданы тем, кто не в состоянии платить за обучение[241]. В письме от 1856 года в поддержку женского еврейского училища М. и А. Гурович в Одессе особо упомянута щедрость содержателей в вопросе приема бедных учениц[242].

В некоторых местах процесс включения девочек из бедных семей в систему образования привел к созданию отдельных школ для нуждающихся. В 1858 году Д. Штерн открыл свое училище для евреек из бедных семей в Могилеве (Подольская губерния)[243]. Если говорить о Берманах в Петербурге, то именно местные магнаты в 1865 году пригласили Лазаря в столицу в качестве основателя и руководителя училища для мальчиков из бедных семей. Судя по всему, эти состоятельные люди, озабоченные судьбами общины, считали, что то образование, которое еврейские бедняки получат в столичном хедере, не сможет должным образом подготовить их к будущему. Поскольку в Петербурге система государственных еврейских казенных училищ отсутствовала, меценаты пригласили руководителя успешного казенного еврейского училища, чтобы тот организовал школу, где будут одновременно преподавать и русский язык, и современный подход к иудаизму. В 1866 году А. Берман убедила их профинансировать создание такой же школы для местных девочек-евреек из низших слоев[244].

У малообеспеченных мальчиков-евреев было достаточно возможностей получить образование, а вот у их сестер – прискорбно мало. Большинство еврейских общин выделяли средства как минимум на одну талмуд-тору. В талмуд-торе сироты и дети бедняков могли бесплатно получить религиозное образование. Кроме того, там, где существовали казенные еврейские училища, обучение было бесплатным, и детей из бедных семей, как правило, активно туда направляли. Более того, судя по всему, во многих общинах необходимого по закону заполнения классов добивались, насильно заставляя бедняков посылать в школу своих сыновей[245].

Автор статьи в «Рассвете» за 1860 год предлагает решить вопрос об обучении девочек из бедных семей путем открытия казенных еврейских училищ[246]. На следующий год в публикации в «Сионе» Брук-Брезовский жалуется, что на деле многие считают: бедным девочкам образование ни к чему[247]. В 1862 году, как мы уже видели, инспектор одесского казенного женского еврейского училища был так возмущен различием в финансировании мужских и женских школ, что лично организовал кампанию по сбору средств на зимнюю одежду для учениц[248].

К 1860-м годам многие педагоги, работавшие с девочками-еврейками, уже понимали и важность интеграции в учебный процесс девочек из бедных семей, и потенциал этого процесса – к этому времени почти все планы новых женских еврейских школ включали те или иные программы для бедных. А вот до обсуждения особых образовательных потребностей таких учениц дело почти не доходило.

Как было показано в пятой главе, современные частные еврейские женские училища все больше внимания уделяли рукоделиям, причем причины этого как минимум отчасти состояли в изменении состава учениц. По мере того как задачи школьного обучения смещались с обслуживания только богатых к обслуживанию всей общины, педагоги начинали исходить из того, что рукоделие – это не столько изыск, сколько очень востребованный навык. Смену подхода следует также трактовать в контексте и неизменного маскильского идеала «продуктивизации» евреев, и растущего интереса к профессиональному образованию как в России, так и за рубежом.