«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи

Многие авторы, писавшие для еврейской периодики, видели в современных школах самое яркое проявление всех тех противоречий, без которых невозможен процесс социального преобразования. Школы – новые и современные, но как они могут быть новыми и современными в должной степени? Авторы хотели создать совершенно новую реальность, а школы, которые они видели вокруг, были на это неспособны. Интеллектуалы и мыслители могут себе позволить оперировать абстрактными и воображаемыми идеальными решениями. Педагоги вынуждены иметь дело с реальностью. И речь здесь не только о несовершенстве текстов и преподавателей, но и, в более фундаментальном смысле, о сущности еврейской общины. Необходимо было до определенной степени соответствовать общинным нормам. Училище, не уважающее старые формы и желающее за один день преодолеть историю длиной в пять тысячелетий, никогда не сумело бы выжить.

По сути, критика новых школ зачастую была обоснованной. Частные женские еврейские училища находились в крайне уязвимом положении. С одной стороны, содержатели были образованными людьми, выступавшими за модернизацию и русификацию еврейской общины. С другой, училища вели свою деятельность внутри глубоко традиционных общин, и враждовать с ними значило перекрыть себе возможность выживания.

Как уже было показано, училища не только зависели от расположения к ним всей общины, но и рассчитывали на прямую поддержку самых разнообразных групп. Частные еврейские женские школы по всей черте оседлости не смогли бы собрать достаточно воспитанниц и, соответственно, средств только с дочерей богатых и просвещенных членов общины. Им приходилось апеллировать к куда более широкому кругу семей, которые хотели, чтобы их дочери овладели русской грамотой и получили еврейское образование, но без всяких современных причуд. И осмотрительность в преподавании предметов по иудаике, и гибкая шкала оплаты за обучение свидетельствуют о том, что содержателям необходимо было привлекать самых разных учениц. Чтобы обучать одновременно и дочерей бедняков, и дочерей богачей, людей как прогрессивных, так и традиционных, нужно было постоянно идти на продуманные компромиссы.

Неудивительно, что такие школы не могли полностью удовлетворить представителей наиболее прогрессивных слоев русско-еврейской общины. Если принять в расчет постоянный недостаток средств и уникальную роль, которую эти училища играли в своих общинах, становится ясно, что о радикальных образовательных экспериментах не могло быть и речи. Что удивляет, так это эмоциональная и гипертрофированная риторика многих недоброхотов. Даже если новые школы и не лелеяли высоких идеологических амбиций, они как минимум были шагом вперед по сравнению с прошлым и заслуживали какой-никакой похвалы.

И они действительно получали похвалы в местных газетах, от местных корреспондентов. Для авторов и читателей еврейской периодики в России новые современные учебные заведения были доказательством начавшихся изменений к лучшему. Каждая новая школа была шагом вперед. Однако уровень презрения к новым школам, который звучит в статьях, посвященных вопросам женского образования, говорит о более сложном отношении. Школы были носителями перемен, однако прогресс шел медленнее, чем хотелось, и многие авторы выражали свою озабоченность тем, как сложится будущее.

Кто найдет добродетельную жену?

По мере того как нормы образованности и образовательные возможности, доступные еврейкам, расширялись, в традиционных общинах нарастало беспокойство касательно статуса женщины-еврейки. Если в начале этой главы мы видели, что прогрессивные мужчины переживали, смогут ли найти себе подходящих жен, то к концу века уже приверженцы традиций начали сетовать на то, что им не хватает достойных помощниц.

В своей работе 1901 года, посвященной сохранению памяти восточноевропейской религиозной жизни в свете изменяющихся обстоятельств, Ц.-Г. Лифшиц противопоставляет еврейку былых времен с ее скромностью современным еврейкам, озабоченным только собственной внешностью. Он пишет, что даже в ортодоксальных семьях нужно прилагать больше усилий к воспитанию скромных дочерей и жен [Lifshits 1901: 102–103].

Примерно в то же время рабби И. Рейнес, российский раввин, ратовавший за сохранение традиционного жизненного уклада в меняющихся условиях, трудился над созданием иешивы нового типа. Рабби Рейнес в итоге сумел открыть иешиву, где помимо Талмуда преподавали русский, иврит и другие светские предметы. Основная цель введения в программу светских предметов состояла в том, чтобы дать традиционным раввинам знания, которые позволят им заменить казенных раввинов – и тем самым положить конец ненавистному двойному раввинату [Salmon 1974: 113]. Вторая задача состояла в том, чтобы спасти институт брака. Рабби Рейнес знал, что еврейки, владеющие европейскими языками и манерами, не захотят выходить замуж за евреев, знающих только Талмуд [Reines 1913, pt. 2: 13]. Теми же соображениями впоследствии руководствовались и приверженцы движения Бейс-Яаков в независимой Польше[238].