В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации

Естественно, когда в игру вступают наиболее примитивные области психики, этих неосознаваемых приемов недостаточно, и при неполноценности процесса символизации здесь и сейчас, который проходит через весь коммуникативный спектр (восприятие и последующая трансформация эмоциональной волны через нарративное выражение эмоций) и ведет к формированию α-элементов и «мыслей», проявятся драгоценные указатели на дисфункцию аналитических отношений: негативные терапевтические отношения, тупики, психотические переносы. Все эти феномены свидетельствуют о непригодности аналитического инструмента (и психики пациента, так же, как и психики аналитика в данный момент) для решения аналитических задач, над которыми происходит работа.

Это не влечет за собой необходимости преодолевать непосильные трудности, но требует осознания того, что мы можем сделать лишь небольшой шаг вперед по отношению к нашему личному анализу и к поддерживающим нас теориям — и нельзя отказываться от этого шага.

Рутинные модели и креативное функционирование

Находясь в не очень хорошей форме²¹, я оказываюсь не способным трансформировать коммуникации пациента и интерпретирую их на основе множества кодов, которыми после столь долгой практики я, разумеется, располагаю.

Но если не следовать эмоциональной волне (я предпочитаю это словосочетание слишком широко употребляемому термину «проективные идентификации»), а остановить и «сфотографировать» ее интерпретацией, пациент сразу же об этом сигнализирует. В частности, пациенты с тяжелыми нарушениями незамедлительно реагируют на такие интерпретации.

Карло, сорокасемилетний пациент, после моей рутинной интерпретации равнодушно произносит: «Вчера, застегивая рубашку, я не смог найти всех петелек для пуговиц, тогда я взял ножницы и порезал рубашку...» Я могу, разумеется, интерпретировать это высказывание как мое недостаточное внимание к его коммуникациям, но в таком случае только перегружу его α-функцию. (И Карло мне об этом сигнализирует, например, вот таким образом: «Вчера я отнес моей матери белье в стирку, но она вернула мне его еще более грязным, с мыльными разводами. Разумеется, я ценю ее труд, но пользы от этого никакой!..»)

Таким образом, я должен быть открытым его рассказу и следовать за ним на его уровне и на его диалекте, сказав: «Как выводит из себя невозможность найти петельки — прямо до того, что рвешь рубашку». (Я забыл упомянуть, что на следующий день он пропустил сеанс!) Подобный комментарий мог бы вызвать, например, следующий ответ пациента: «Ну, возможно, я перегнул немного палку, разорвав рубашку в клочья». Это помогло бы ему сделать шаг вперед в осознании своих эмоций лучше, чем если бы я сказал ему, что, не встретив должного внимания и соответствия, он пропустил сеанс (порезал рубашку).

В этом последнем случае ответ мог бы звучать так: «Я ненавижу ходить на работу, к тому же теперь мой директор постоянно контролирует все мои действия, я почти уже решил притвориться больным...»

На этом этапе можно было бы продолжать настаивать на расшифровывающих интерпретациях — вплоть до появления настоящих психотических переносов и негативных терапевтических реакций (Barale, Ferro, 1992). Если же быть восприимчивым к эмоциональной потребности пациента в ослаблении интерпретативного давления, то удается создать вместе с ним сценарии для выражения всех его переживаний, таким образом способствуя «эмоциональным трансформациям» поля.

Высказанная коммуникация пациента, допустим, нейтральная (чего не бывает), никак не связанная с предыдущими сеансами, имеющая отношение только к внутреннему миру и истории пациента.

CP₁→

За ней следует ответ, или коммуникация, или интерпретация аналитика.

CA₁→CP₂

Сколько пуговиц попали в петельки, будет ясно только из следующего ответа пациента (либо отсутствия ответа, что тоже является ответом). Дальнейшие коммуникации пациента будут развиваться, если найдено достаточное количество петелек. Недостающие петельки можно будет сосчитать при помощи персонажей α, β, γ. В случае очень малого количества найденных петелек коммуникации пациента будут насчитывать также α + β + γ.

Персонажи α, β и γ поддаются интерпретации (тем более, что являются частью внутреннего мира или истории пациента), но только до тех пор, пока не накопится некая пороговая сумма (α + β + γ) в n-й степени, противостоящая психотическому переносу или негативной терапевтической реакции. Однако эту сумму можно воспринять и как сигналы эмоционального текста о страдании и тем самым способствовать трансформации интерпретативного механизма, чтобы полностью восстановить коммуникацию.