В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль

Телесная сторона жизни никогда не казалась де Бовуар угрозой: ей этого постоянно не хватало. В детстве она хотела поглотить все, что видела. Жадно вглядывалась в витрины магазинов сладостей — «светящийся блеск засахаренных фруктов, мутный глянец желе, калейдоскопическое соцветие подкисленных леденцов — зеленых, красных, оранжевых, фиолетовых, — я жаждала как сами цвета, так и сладость, заключенную под ними». Ей хотелось, чтобы вся вселенная была съедобной, чтобы ее можно было съесть, как Гензель и Гретель съели пряничный домик. Даже будучи взрослой, она писала: «Я хотела хрустеть цветущими миндальными деревьями и откусывать кусочки от радужной нуги заката». Путешествуя в Нью-Йорк в 1947 году, она почувствовала желание съесть неоновую рекламу, ярко выделяющуюся на фоне ночного неба.

Эта страсть переросла в коллекционирование вещиц, в том числе многочисленных подарков и сувениров из путешествий. Когда в 1955 году она наконец переехала из гостиничных номеров в собственную квартиру, то быстро заполнила ее «пиджаками и юбками из Гватемалы, блузками из Мексики… страусиными яйцами из Сахары, свинцовыми тамтамами, привезенными Сартром из Гаити барабанами, стеклянными шпагами и венецианскими зеркалами, которые он купил на улице Бонапарта, гипсовым слепком его руки, лампами Джакометти[41]». Ее дневники и мемуары также отражали стремление приобретать и наслаждаться всем, что попадалось ей под руку.

Она исследовала мир с той же страстью, увлеченно гуляя и путешествуя. Живя одна в Марселе и будучи молодой школьной учительницей, по выходным она брала с собой бананы и булочки, надевала платье и эспадрильи и на рассвете отправлялась исследовать горную местность. Однажды, взяв с собой хлеб, свечу и бутылку, наполненную красным вином, она поднялась на гору Мезенк и провела ночь в глинобитной хижине на вершине. Проснувшись, Симона обнаружила, что смотрит вниз на море облаков, и побежала вниз по тропинке по камням, которые, когда вышло солнце, нагрелись и обожгли ей ноги через подошвы ее неуместной обуви. Во время другой прогулки она застряла в ущелье и едва сумела выбраться. Позже, в Альпах в 1936 году, де Бовуар в одиночку упала с отвесной скалы, но отделалась царапинами.

Сартр был другим. Он поддавался на уговоры присоединиться к ней во время прогулок, но искренне не понимал, что хорошего в усталости. В «Бытии и ничто» есть чудесное описание подъема в гору за безымянным спутником, которого легко представить как де Бовуар (хотя эта сцена имеет что-то общее со знаменитым восхождением Петрарки на Мон-Ванту). В то время как спутник, похоже, получает удовольствие, Сартр воспринимает усилия как дискомфорт, как нечто, посягающее на его свободу. Он быстро сдается, бросает рюкзак и падает на обочину дороги. Другой человек тоже устал, но находит блаженство в том, чтобы идти дальше, чувствуя на шее отблеск загара и наслаждаясь тем, как трудности пути преодолеваются с каждым шагом. Весь пейзаж представляется им двоим по-разному.

Сартр предпочитал кататься на лыжах, и этот опыт также нашел свое отражение в «Бытии и ничто». Идти по снежному полю — тяжелый труд, отмечал он, но кататься на лыжах — наслаждение. Сам снег, выражаясь феноменологически, меняется прямо под ногами; вместо того чтобы оставаться вязким и цепким, он становится твердым и гладким. Он несет вас вверх, а вы скользите по нему плавно, легко, как ноты джазовой песни из «Тошноты». Сартр добавил, что ему интересно было бы прокатиться на водных лыжах — новом изобретении, о котором он слышал, но не пробовал. Если на снегу остаются следы от лыж, то на воде — ничего. Это было самое чистое удовольствие, которое Сартр мог себе представить.

Его мечтой была жизнь, не обремененная ничем. Имущество, так восхищавшее Бовуар, приводило Сартра в ужас. Он тоже любил путешествовать, но ничего не хранил после поездок. Книги отдавал после прочтения. Единственными вещами, которые всегда держал при себе, были его трубка и ручка, но даже к ним он старался не привязываться. Сартр постоянно терял их и писал так об этом: «Они изгнанники в моих руках».