В капкане у зверя

Все мысли сразу же отступили, когда они вышли на площадь с круглыми чашами. В памяти всплыли слова Леи. Ей нужно зажечь огонь в чашах, чтобы получить силы шаманок. Тогда она сможет помочь Давиду… Словно в ответ снова раздался грозный волчий вой. Но на этот раз он был иным. Близким, знакомым. Родным. Как будто она слышала его прежде много раз. Аня повернулась в сторону лесу, откуда доносился вой. Она вдруг остро ощутила грусть и собственное одиночество. Ей нестерпимо хотелось оказаться возле зверя, который так отчаянно ее звал. Она не понимала, откуда ей это известно, но чувствовала: зов предназначался именно ей. Молчаливая шаманка подошла ближе, привлекая Анино внимание. В ее руках вновь белела мутная пленка. Аня присмотрелась. Змеиная кожа?! Шаманка швырнула ее в одну из чаш, а затем указала пальцем на Анину руку, в которой она до сих пор сжимала птичье перо. Все так же молча шаманка махнула в сторону другой чаши. Аня сделала несколько осторожных шагов, поднялась на цыпочки и опустила перо в чашу. Все больше накапливалось сомнений, и меньше становилось уверенности в том, что она делает. Со стороны это наверняка выглядело, как больной бред двух умалишенных. Аня покачала головой, осознавая происходящее. Что она творит?! Посреди ночи ушла из дома, плутала по лесу, в котором обосновался маньяк, а теперь стоит возле древних камней босиком и в одном халате. Ей нужно лечиться! Давно причем. Где были ее мозги, когда она ломанулась за собственной галлюцинацией? Хотя вряд ли умалишенные осознают свои поступки. Аня решительно развернулась в ту сторону, откуда пришла. Странно, но молчаливая шаманка тоже смотрела в том направлении. Будто кого-то ждала. И вскоре Аня поняла кого. Не издавая ни малейшего звука, ничем не потревожив глубокую ночь, из сплошной стены деревьев вышел огромный волк. Он был больше человека, вровень ростом с Аней. Даже в темноте его серая шерсть искрилась голубоватой изморозью. Этого было достаточно, чтобы Аня узнала его. Но когда ее взгляд встретился со взглядом двух больших и сияющих, словно золотые монеты глаз, она удостоверилась окончательно. Волк скалил пасть и утробно рычал. Аня замерла. Она смотрела на прекрасное животное, ощущая, как в животе скручивается тугой узел из страха и предвкушения. Она боялась зверя. Но и ждала от него… чего-то. Именно сейчас она чувствовала нечто странное, незнакомое и пугающее. Как будто… Будто длинная зеленая лента и вправду связала ее с невероятным существом из мифов и легенд. Вокруг души, где бы она ни была, обвился кусок шелка, притягивая ее то ли к человеку, то ли к волку. Аня сжала свечу. В звере она чувствовала больше человечности, чем в Давиде. Почему-то именно с волком ощущалась незримая, но прочная, как стальной канат связь. Она знала, что волк не предаст, не бросит, защитит и умрет за нее. Знала! А вот Давид… Он руководствовался какой-то своей необъяснимой дикой логикой, и Ане начинало казаться, что на свете вообще не существует людей, способных его понять. И она не могла. Аня отвернулась, молча прося прощения за то, что не смогла разгадать его странную душу. Неожиданно локтя коснулось что-то прохладное, и тут же кожу обдало горячим влажным дыханием. Аня вздрогнула и замерла. Огромный волк, закрыв глаза, тыкался носом в ее предплечье, тяжело дышал и терся мордой о руку. Его мягкий длинный мех ласково скользил по коже, и Аня не удержалась: запустила пальцы в шерсть, сжала и погладила. Волк довольно заурчал и моргнул. Аня улыбнулась. Она совсем не ожидала, что рядом со зверем возникнет шаманка. Женщина словно отделилась от темноты. В ее бледной руке сверкнуло лезвие ножа. Аня вздрогнула, а шаманка ловко отрезала несколько волосков волчьей шерсти. Волк недовольно рыкнул и снова ткнулся мордой в Анину ладонь. Шаманка бросила шерсть еще в одну чашу. Волк лизнул Анину ладонь. Лея говорила, что нужно зажечь огонь в чашах — так Аня сможет получить силу шаманок. И навсегда стать привязанной к стае. К Давиду. Которому она вряд ли нужна. Навсегда оставаться рядом и наблюдать, как он меняет женщин, мечтать оказаться на месте очередной его любовницы, завидовать и ненавидеть… Их. Его. Себя. Руки задрожали. Волк опустил голову и потерся носом об Анину грудь, живот, тяжело задышал. Выбор сделан уже давно… Аня коснулась местечка между острыми ушами, ласково погладила, вслушиваясь в ленивое рычание. Может, она слишком слаба или глупа, или эгоистична, но от Давида в каком бы он ни был обличии, ей ней уйти. Потому что только рядом с ним она чувствует себя живой и настоящей. Не задумываясь, откуда ей известно, что делать, Аня вытащила спичку из коробка и резко ею чиркнула. Пламя возбужденно вспыхнуло на темной головке. Аня торопливо зажгла свечу. Пламя перебралось со спички на короткий фитиль, жадно обхватило его, лизнуло и осветило волчью морду. Аня завороженно следила за тем, как огонек отражается в золотых глазах, как металл согревается и плавится вокруг черных зрачков. Шаманка коснулась Аниного плеча, привлекая внимание к себе. Она подала ей длинный сухой стебелек — в ее бледной ладони были зажаты еще несколько. Аня поняла без слов. Она поднесла свечу к стебельку, а затем бросила горящий побег в чашу. И так восемь раз, пока площадь не окружили восемь маленьких костров. Вдалеке слышался напряженный гул — то ли раскаты грома, то ли бой бубнов.