В капкане у зверя

Давид вглядывался в бледное лицо Марины, но сам был не здесь. Его напряженные до предела чувства сосредоточились на мире за пределами амбулатории. Он прислушивался к тому, что происходит снаружи. Принюхивался к прилетающим запахам. И пытался сохранить хрупкий контроль. Волк драл когтями кожу, рвался наружу. Он жаждал крови, насилия и обладания. Но Давид с упорством идиота сдерживал свои инстинкты. Он гнал от себя мысли о том, что ни одно животное нельзя посадить на привязь. Рано или поздно контроль будет потерян. Даже ему не совладать с этой стороной своей сущности. И тогда последствия могут быть необратимы. Он знал, что так и будет. И надеялся лишь на то, что Анна окажется настолько далеко от него в тот момент, что он сдохнет, пытаясь ее настичь. Он загонит волка до смерти, но не позволит себе нарушить им же установленные запреты. В мыслях все было легко и просто. На деле же… Давид не мог сосредоточиться на действительно важных вещах. И то, что за ней побежал Стас, а не он сам, было жалкой попыткой удержаться от искушения. Рядом с Анной должен быть он! Он и только он имеет право прикасаться к ней, успокаивать, шептать на ухо, что все в порядке и он сможет ее защитить. Давид представлял, как выдирает Стасу глотку, доказывая свое право обладать Анной. Его разрывали самые противоречивые чувства. Ненависть к себе и к ней. За то, что заставляла его испытывать подобное. За мучения, которые раньше, до встречи с ней, ему были не знакомы. Ни разу еще он столько не думал о женщине. Он вообще о них не думал! Когда были нужны, они всегда оказывались под рукой, не вызывая никаких эмоций. Просто средство снять физическое напряжение. Но сейчас все было иначе. С того самого момента, когда пошел на ее аромат в лесу, все было по-другому. Он слышал каждое слово, которое Стас шептал Анне. О том, какая она храбрая, какая молодец, что не растерялась и что теперь все будет хорошо. Ничего не будет хорошо! Вырвавшиеся наружу когти разодрали белую простынь, на которой лежала Марина. Давид попытался взять себя в руки. Но внезапная тишина снаружи не давала покоя. Чем они, черт возьми, заняты? Нельзя о них думать…

Давида всегда отличало умение сосредоточиться на ситуации, отвлечься от всего лишнего. Он легко мог отбросить ненужное, погрузившись в суть. Сейчас суть была в том, что на территории его стаи едва не произошло убийство. И в том, что Анна увидела то, что никогда не должна была увидеть. И в этом была его вина. Он допустил слабость, пошел на поводу инстинктов. Вместо того, чтобы выдворить ее из Крельска, как должен был с самого начала, он шел по ее следу, а потом едва не трахнул на старом комоде. Завтра же он избавится от нее и позаботится, чтобы информация о деревне нигде не всплыла.

Марина задышала ровнее. Давид наклонился и понюхал рану, которая все никак не затягивалась. Черные края и посеревшая кожа, ненавистный оборотням запах, воспаление и гниение… Даже ребенок знал симптомы отравления волчьим лыком. Они рождались с инстинктивным отвращением к растению. Молодняк учился распознавать запах, листья и ягоды чертова корня среди тысяч других. Ценой ошибки была мучительная смерть. Оборотень исцелялся почти от любого ранения, человеческие болезни их не страшили. Но даже одна ягода могла убить — не самая высокая цена за физическое превосходство над людьми. Избегать чертова корня было не сложно. Давид лично проследил, чтобы в лесу осталось лишь одно место, где можно найти растение. С одной стороны он обезопасил молодняк от случайностей. С другой — каждый ребенок знал, чего именно нужно опасаться. Для любого из них волчье лыко было смертельным ядом. Все части растения могли убить. И если у человека были шансы выжить даже с запоздавшей помощью, то оборотни почти всегда умирали. То, что Марина выжила, — настоящее чудо. А судя по насыщенному запаху, она получила огромную дозу яда.

Нужно сегодня же отправить кого-нибудь туда, чтобы проверили следы. Давид еще раз наклонился и принюхался, пытаясь понять, какой именно частью растения отравили Марину. Послышались и тут же затихли две пары шагов. Давид медленно повернулся. Стас смотрел на него с усталостью. Анна — с изумлением и страхом. Наверное, окончательно уверилась в том, что он сумасшедший. Давид выпрямился, достал из кармана телефон и нашел в контактах нужный номер. Он старался игнорировать волка, который гневно рычал внутри. Животному не нравилось, что Стас стоит к Анне слишком близко, что его рука нежно обхватывает ее плечи. На другом конце провода сонный голос ответил невнятное «Да?». Давид, не отрываясь следил за тем, как Стас проводит Анну к одной из кушеток и заботливо усаживает. Нужно сосредоточиться…

— Алло? Давид? Алло?