В каждом сердце – дверь

— Что? Э-э-э… — Нэнси оторвала взгляд от корзины. — Нет. В общем, не ошибаешься. Косточки через день-два начинают раздражать. Там, где я была, стиль ближе к… хм, к греческому, пожалуй. Или в духе прерафаэлитов[1]. — Разумеется, она лгала: она совершенно точно знала, какие стили были приняты в Подземном царстве, в этих восхитительных безмолвных чертогах. Когда-то она долго искала хоть какой-то намек на то, что кто-то еще знает, где искать эту дверь, перерыла весь Гугл, открывала ссылку за ссылкой в Википедии, пока не наткнулась на работы художника Уотерхауса и не расплакалась от неимоверного облегчения: наконец-то она увидела на людях одежду, которая не режет глаз.

Кейд кивнул с понимающим видом.

— Я занимаюсь обменом одежды и инвентаризацией гардероба, но могу сделать кое-что еще по индивидуальному заказу, — сказал он. — Это платно, потому что работы много. Но я беру не обязательно деньгами, можно информацией. Например, ты мне расскажешь про свою дверь и про ту страну, куда попала, а я могу сшить тебе пару вещиц — может быть, они тебе лучше подойдут.

Нэнси покраснела.

— Я с удовольствием, — сказала она.

— Супер. А теперь выметайтесь отсюда обе. Скоро обед, а я хочу еще книгу дочитать. — Улыбка едва уловимо мелькнула на его лице. — Всегда терпеть не мог оставлять историю незаконченной.

Спускаясь по лестнице, Суми поглядывала на Нэнси. Девушка крепко сжимала в руке корзинку с черно-белыми нарядами, а щеки у нее все еще были слегка розоватые. Этот цвет выглядел на ней почти непристойно, как что-то ужасно неуместное.

— Хочешь с ним перепихнуться?

Нэнси чуть с лестницы не упала.

Ухватившись для поддержки за перила, вся красная, она повернулась к Суми и пробормотала:

— Нет!

— Точно? Потому что вид-то у тебя был такой, как будто хочешь, а потом ты как-то сникла, как будто поняла, что ничего не выйдет. Джилл — вы с ней за обедом познакомитесь — тоже хотела с ним перепихнуться, пока не узнала, что он раньше был девочкой, и тогда стала говорить про него «она», пока мисс Эли не сказала, что здесь принято уважать чужую гендерную идентичность, и еще нам всем пришлось выслушать бредовую историю про девочку, которая раньше жила на чердаке, — она на самом деле была радугой, а потом умудрилась оскорбить Короля Неба, и ее оттуда вытурили. — Суми на секунду умолкла, перевела дух и продолжила: — Это было жутковато. Мы-то знаем только тех, кого отсюда занесло туда, а оказывается, бывают еще люди, которых заносит оттуда сюда. Может быть, стены вообще не такие уж непроницаемые, как мы думаем.

— Да, — сказала Нэнси, уже владевшая собой. Она двинулась дальше. — Я совершенно точно не хочу… вступать с ним в сексуальные отношения, и его гендерная самоиндентификация — вообще не мое дело. — Кажется, она правильно подобрала выражения. Когда-то эти слова были ей знакомы, пока она не ушла от этого мира и его сложностей. — Это касается только его и тех, с кем он захочет или не захочет быть вместе.

— Если ты не хочешь трахаться с Кейдом, пожалуй, стоит на всякий случай тебя предупредить, что я уже занята, — жизнерадостно объявила Суми. — Он фермер, выращивает сахарный хлопок для сахарной ваты на окраине Королевства. Он — мой возлюбленный, и мы когда-нибудь поженимся. Или поженились бы, если бы я не попала в изгнание. Теперь работать ему в поле одному, а я вырасту и буду думать, что он мне просто приснился, и, может быть, когда-нибудь дочь моей дочери придет на его могилу с лакричными цветочками и помолится за упокой его души.

Голос у нее ни разу не дрогнул, даже когда она говорила о смерти того, кого называла своим возлюбленным. Нэнси искоса взглянула на нее, пытаясь догадаться, серьезно она говорит или нет. С Суми ведь не поймешь.

Они подошли к двери в их общую комнату, и тут Нэнси наконец решилась.

— Дело не в том, свободна ты или нет, — сказала она, открывая дверь и направляясь к своей кровати. Поставила на пол корзину с одеждой — надо будет потом рассмотреть все как следует: размеры, ткани, но в любом случае это лучше того, что осталось у Кейда. — Я этим вообще не занимаюсь, ни с кем.

— Ты что, дала обет целомудрия?

— Нет. Обет — это выбор. А я асексуальна. Я вообще ничего такого не чувствую. — Она подумала бы, что это отсутствие сексуального желания и привело ее в Подземное царство — ведь кто только не называл ее «снулой рыбой» и «ходячим трупом», пока она ходила в обычную школу вместе с обычными подростками, — но среди тех, с кем она повстречалась в этих великолепных чертогах, полных призраков, тоже не нашлось людей ее ориентации. Они хотели секса так же горячо, как и живые. Повелитель Мертвых и Леди Теней излучали такую страсть, что весь дворец озаряло и согревало ее светом. Нэнси чуть улыбнулась своим воспоминаниям, но тут заметила, что Суми все еще смотрит на нее. Она покачала головой. — Просто… ну, не чувствую, и все. Я могу оценить чью-то красоту, могу почувствовать романтическое влечение, но на этом все и заканчивается.

Суми хмыкнула и отошла на свою половину комнаты. Потом сказала:

— Ну ладно. А тебя будет напрягать, если я буду мастурбировать?