В когтях багряного зверя

Скальдид основательно придавлен мебелью, и так легко ему не выбраться. Теперь мы обязаны помочь Сандаваргу, пусть даже один его противник ранен. Но это меня сломанная рука полностью вывела бы из строя, а северянин с такой травмой еще может на пару со здоровым товарищем доставить Убби хлопот. Хотя раз уж мы с Долорес повергли наземь воина со спущенными штанами, значит, можем теоретически побить и однорукого. Тем более что он горит желанием поквитаться со своим обидчиком и на нас даже не глядит.

Убби и «двурукий» ублюдок сталкиваются с такой силой, что я диву даюсь, как они при этом не переломали друг другу кости. Сталкиваются и, схватившись по-борцовски, с грохотом падают на пол.

Коварная тактика! Все, что требуется «двурукому», это не дать Сандаваргу подняться до тех пор, пока калека не подберет оружие и не ударит его в спину. А калека, не ввязываясь в драку, перепрыгивает барахтающихся на полу противников и устремляется к поваленному оружейному стеллажу.

«Однорукий» горит желанием поскорее завладеть клинком и не замечает, как Малабонита настигает его, нырком бросается ему сзади на ноги и обхватывает их. Враг падает, едва успевая повернуться боком, чтобы не ушибить больную руку. Мне тоже нельзя мешкать. Если северянин лягнет Мою Радость по лицу, он запросто сломает ей шею. И я атакую лежачего врага сразу, как только тот оказывается на полу.

Я осознаю, что опасно бить калеку казенной частью ружья. Если от встряски в электроспуске проскочит искра, случится непроизвольный выстрел, и мои мозги фонтаном разлетятся по комнате. Поэтому я первым делом пинаю северянина по сломанной руке, которую он держит на весу.

Срабатывает! Тот начинает метаться по полу и орать от боли так, что перекрикивает борцов, которые тоже рычат и бранятся на весь трактир. «Однорукий» испытывает дикую боль, но с чего бы мне его жалеть? Подобрав отброшенную Убби табуретку, я продолжаю дубасить ею врага, уже не обращая внимания, куда попадаю. Хочет выжить – пускай бережет голову и напрочь забудет о сопротивлении. А еще лучше, пусть просит пощады. Тем более что мне все равно плевать на его гордость, и я здесь – последний человек, который ею восхитится.

План противника сорван. Не дождавшийся помощи борец нарывается в итоге на удушающий захват, из которого не может высвободиться. Что ни говори, а в честной драке один на один закаленный наемник из хамады всегда одолеет своего размякшего в комфорте сородича-горожанина. Но Убби не намерен лишать врага жизни, а всего лишь пережимает ему сонную артерию, усыпив его на какое-то время. И я надеюсь, этого времени хватит на то, чтобы мы завершили здесь все свои дела и успели скрыться.

Борец отделался легче всех, потому что с калекой Сандаварг не церемонится. Грубо отпихнув меня к стене, он хватает нашего с Долорес противника за волосы и с силой шарахает его лбом об пол. Второго удара не требуется – я и так уже наполовину вышиб из «однорукого» дух. И когда его крики смолкают, в комнате становится непривычно тихо. Слышно лишь, как кряхтит Скальдид, все еще борясь с мебелью, да снаружи на улице галдят взбудораженные красотки. Сами по себе они безобидны, но осложнить нам жизнь могут. Если в борделе окажутся люди Виллравена и до них дойдет весть о побоище в «Счастливой секире», они пожелают выяснить, в чем там дело. А значит, нам нужно срочно хватать пленника за бороду и выметаться отсюда как можно скорее…

Отброшенный Сандаваргом шкаф слетел с перевернутого стола, что лежал на груди домара. Но легче ему не стало, потому что на стол тут же взгромоздился сам зачинщик всего этого безобразия. Драться со Скальдидом Убби не намеревался, чего нельзя сказать о нем самом. От такой наглости он взревел и задергался с удвоенной яростью.

Упросить домара пойти с нами по-хорошему вряд ли получилось бы. Даже просто поговорить с ним, когда он впал в бешенство, было нереально. Рявкнув пару раз, чтобы он заткнулся, и не добившись результата, Сандаварг выругался и тремя ударами в скулу угомонил крикуна. После чего слез с него, отер со лба пот и лишь тогда отбросил придавивший пленника стол.

– Ха, а говорили: почернел, почернел!.. Так и знала, что все это вранье, – хмыкнула под нос Малабонита, оглядев распластанное на полу бесштанное тело. – Да и вообще смотреть особо не на что. Видали и побольше.

– Это ты о чем? – не врубился я, переводя дыхание после усердного размахивания табуреткой и потому туговато соображая.

– Неважно, проехали, – отмахнулась Моя Радость. – Кстати, по дороге сюда я приметила у одного коровника тачку для навоза. Думаю, надо ее позаимствовать, если, конечно, вам не хочется надрывать пупки и нести этого героя на себе.