В конце вечности

— Прошу прощения, господин генерал, но так и есть! Мы вели бой на левом фланге, когда со стороны гор показались люди. Их было немного — пара мужчин, женщина и с ними здоровенный волк.

— И что? Эта горстка разносит там экипированных бойцов? — грозно посмотрев на сержанта, нетерпеливо спросил Бёртвин.

— Нет, что вы?! За ними как раз и появились эти… твари… грязные, свирепые, сильные! Они зубами грызли лучников! Я видел своими глазами! Ей-богу! Там творится сущее безумие, генерал! Они рвут валофарцев на части!

— Ладно, к чёрту их всех! У нас уже нет резервов продолжать битву и кого-то преследовать. Отходим в лагерь! — махнув сержанту рукой, сказал Бёртвин. Офицер кивнул и, вскинув изогнутый рог, протрубил отступление.

Чудом спасённые солдаты Демида, таща на себе раненых, со стонами потянулись к лагерю.

Глава 4. В плену у пленницы

Уходя от погони, Остап и его спутники взобрались на вершину холма и замерли. Они оказались между «молотом и наковальней». Позади ревущая свора людоедов, а впереди кровавое месиво из рубящих друг друга «нелюдей», от которых так усердно оберегали их предки. Чёрная лавина с красными змеями на стягах безжалостно давила противника, неудержимым гнётом вытесняя их и подминая под себя. Стуку взволнованного сердца над полем битвы вторил нагнетающий тревогу грохот боевых барабанов.

— Господь милосердный! — взмолился Фома. — Да что ж такое-то?!

— Дело дрянь! — сквозь зубы прошипел Остап и оглянулся на ревущий поток грязных варваров, несущийся из расщелины вслед за ними. — Бежим! — крикнул он и потянул хрупкую руку Эльзы.

— Выноси, Господи! — крикнул Фома и вместе с волком бросился догонять Остапа.

Горы, из которых пришли Остап и его спутники, считались неприступными, и именно к ним Валофар развернул тыл своей армии. Удара со стороны хребта «изгои», конечно, не ждали, и потому приближение дикой и неуправляемой силы, появившейся у них за спинами, мгновенно сломало все их планы.

Командир арбалетчиков, коренастый мужчина с лиловым шрамом на щеке ото рта до уха, спокойно взводил оружие, когда услышал за спиной странный нарастающий гам. Вздрогнув, он обернулся и увидел двух бородатых мужчин и волка, ведущих за собой армию варваров. Побледнев, командир арбалетчиков попятился и поднял тревогу. Солдаты развернулись и вскинули арбалеты. Остап схватил запыхавшегося Фому за ворот и повалил его вместе с Эльзой на землю. Арбалетные болты, распоров воздух, смертоносным роем влетели в свору людоедов, выкосив их первые ряды.

Взревев боевым кличем, волна дикарей кинулась на убийц соплеменников, наводя хаос, кровавую давку и обращая солдат Валофара в беспорядочное бегство.

Воспользовавшись моментом, Остап поднял Эльзу с земли и, потянув за плечо задыхающегося Фому, повёл их к лесу. У опушки они заметили несколько лошадей, привязанных к деревьям. Отвязав одного из жеребцов, Остап посадил Эльзу в седло и взобрался следом. Растерянный Фома, впервые увидевший это странное животное, никак не мог на него вскарабкаться. После нескольких неудачных попыток толстяк всё же взгромоздился на лошадь и крепко обнял её шею.

— Надо выбираться отсюда, пока не поздно! — крикнул Фоме Остап.

— Да как на этом чудище ехать-то?! — завопил Фома.

Послышался громкий протяжный звук трубы. Солдаты Валофара стали отступать. Дикарей становилось всё больше. Противостоять яростным людоедам могли только хорошо экипированные солдаты, но все они были на передовой и теснили армию Демида, в то время как плохо экипированные части, замыкавшие тыл, несли серьёзные потери.

У Остапа не было какого-то особенного плана, единственное, что он сейчас хотел, — увезти Эльзу и друга как можно дальше от царившего вокруг безумия.

— Фома! Выпрямись, чёрт тебя дери! — закричал на него Остап. — Возьми этот ремень в руки! Им управлять будешь!

Фома, отчаянно пытавшийся освоить азы верховой езды, неуклюже елозил в седле и дёргал узду. Лошадь брыкалась и упрямилась.

— Езжай, окаянный! — в сердцах кричал на коня Фома. В этот момент несколько дикарей выскочили из зарослей кустарника. Конь, испугавшись, заржал и, едва не сбросив с себя Фому, понёс его вниз по склону к реке.

— Стой! — заорал вслед Остап и хотел было направить коня вслед за понёсшей лошадью друга, но разъярённая толпа людоедов с окровавленными мордами вывалила на дорогу, отрезав ему путь.

— Твари! Чтоб вы все сдохли! — разворачивая коня, зарычал он и направил его вдоль леса, прочь от разъярённой толпы.

Эльза громко и истерично зарыдала. Видимо, ужас, происходивший вокруг и шокировавший хрупкую девушку, лишь сейчас выходил наружу. Трезор бежал рядом с лошадью, высунув болтающийся из стороны в сторону алый язык. Извилистая дорога уходила глубоко в лес. Солнце уже заходило, и становилось холоднее. Лошадь вела себя послушно, свисающий на её боку мешок из дублёной кожи, предусмотрительно оставленный бывшим хозяином, чем-то глухо побрякивал. Остап запустил в него руку и нашарил орехи и сухие фрукты.