В конце вечности

«Отлично!» — подумал он и всыпал в маленькую ладонь Эльзы горсть найденной провизии. Остап посмотрел на небо, затем по сторонам. Он уже стал подумывать о ночёвке в лесу, когда за очередным поворотом показалась чья-то застава.

Несколько человек выскочили из-под неумело сколоченных навесов и, ощетинившись копьями, вынудили Остапа остановиться. Позади, из леса, на дорогу вышли ещё несколько солдат. Отступать было некуда. Трезор угрожающе зарычал, не подпуская к хозяину чужаков.

— Уйми своё животное! Или я обошью его шкурой свой ворот, — дерзко приказал неспешно выходящий из-под навеса офицер.

— Трезор! Нельзя! — понизив голос, сказал Остап, и волк, взглянув на хозяина, виновато притих.

— Слезайте с лошади, — строго приказал офицер, указывая остриём меча на землю.

Остап осторожно слез с коня и бережно снял Эльзу. Девушка, вцепившись в Остапа, испуганно смотрела на вооружённых людей.

— Командир! — раздался голос одного из копейщиков. — Это конь господина Валофара…

— Я и без тебя вижу, идиот, — небрежно оборвал его офицер. — Кто вы такие и откуда у вас этот конь? — обходя по кругу чёрного жеребца, спросил военный.

Остап не знал, что ответить, однако вспомнив наставления, данные ему Ангелом смерти, отвести девушку под крыло правителя замка на холме, он, выпрямившись, ответил:

— Мне поручено доставить девушку в безопасное место. Она находится под защитой вашего короля!

— Хм. Кем поручено, разрешите осведомиться?! — сменив выражение лица на более благосклонное, но всё же не доверительное, спросил офицер.

— Это вас не касается, — невозмутимо глядя на военного, ответил Остап. — Меня заверили, что этот конь известен здесь каждой собаке. И что лишних вопросов по пути задавать нам станут, ровно как и задерживать. Видимо, ваше начальство плохо знакомо с нравом своих подчинённых, — воспользовавшись обстоятельствами, схитрил Остап.

Командир поджал губы и ещё раз осмотрел их с головы до ног. Поведя головой, офицер ухмыльнулся, но всё же жестом приказал солдатам опустить оружие.

— Прошу простить мою неучтивость, если имел неосторожность вас оскорбить. Бдительность в наше непростое время редко бывает излишней. Сами понимаете! Пожалуй, вы правы! Ваш конь говорит сам за себя. К тому же эта дорога ведёт действительно в лагерь, и сомневаться в ваших словах мне, должно быть, не стоит. Однако попрошу вас войти в положение и сдать мне имеющееся у вас оружие, — смягчив тон, произнёс командир. — Я верну его, как только вернётся начальство. Я прикажу проводить вас до лагеря и обеспечить всем необходимым.

Остап, оглядев присутствующих, неохотно достал охотничий нож и протянул военному.

— Проводите их в лагерь! — зыркнув на солдат, приказал офицер. — Коня в конюшню, гостей определите в отдельный шатёр и накормите!

— Так точно, командир! — вскинув голову, сказал один из солдат и, кивнув Остапу в сторону лагеря, взял под уздцы коня.

Ближе к полуночи Остап и Эльза уже сидели под стражей в одном из шатров, в большом военном лагере за лесом. Трезор лежал у их ног и изредка вскидывал голову, навострив уши. Их накормили и принесли шкуры. Замёрзнуть в эту ночь им точно не грозило. После того как Остап устроился ко сну, Эльза легла рядом, прижавшись к нему как маленький ребёнок.

— Я погашу лампу, — прошептал он.

— Не надо! Пожалуйста! — с тревогой в голосе прошептала девушка и вцепилась ему в руку. — Я боюсь темноты, — опустив глаза, с неловкостью призналась она.

— Хорошо, пусть горит, — тихо сказал он и осторожно опустился обратно. Эльза уткнулась лицом в его рубашку и обняла. Сердце Остапа забилось так, что ему показалось, что Эльза это чувствует. Стало неловко. Остапу хотелось повернуться к ней, втянуть запах её волос, поцеловать их пряди, сжать её в своих руках… Но он сопротивлялся. Ему казалось странным, что ему под силу сопротивляться этому зову. По слухам, все, кто видел её лицо, теряли контроль над собой и лишались разума. Остап же хоть и был одержим девушкой, но волю свою он сохранил при себе.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — тихо сказала Эльза. — Прости, я не могла иначе, — добавила она и, обняв его ещё крепче, прижалась к нему всем телом.

— Потому что тот варвар убил бы нас? — слегка обернувшись на девушку, спросил он.

— Не поэтому, — покачав головой, сказала она. — Потому что я только с тобой должна быть.

Остап оторопел и, повернувшись к Эльзе, снова взглянул ей в лицо. Оно было открытым. Её губ коснулась лёгкая улыбка.

— Почему со мной? — заглянув ей в глаза, спросил Остап. — Ты ведь меня никогда не знала.

— Знала, — снова с улыбкой сказала она. — Я часто смотрела на тебя сквозь щели в ставнях, ждала, когда вы возвратитесь с охоты, любовалась тобой, — мечтательно вскинув глаза, рассказывала Эльза. — Только имени я твоего не знала.

— То есть у тебя есть ко мне чувства? — робко, с надеждой спросил Остап.

— Ну не будь же таким глупым, — засмеялась она. — Я тебе только что в этом призналась, — ткнув его в нос пальчиком, добавила Эльза. — А больше всего я обожаю твои глаза, — взглянув в них с трепетным восхищением, произнесла девушка и поёжилась.