В координатах мифа

Вечно один, вроде зима…
Снаружи уют, пьют – пустота…
Полчища льдин – идет ледоход —
Вода не до дна промерзла.
То ли зима оттаяла,
То ли весна за весла…
Взяла?

Снова один. Греби, греби!
Левым веслом по кругу.
Русалок, русалов и прочих сардин
Бей им, не жди подругу!

Вечно один, снова зима,
Лодка вмерзает в воду.
Этих картин жизнь принесла
По две к каждому году.

Парниковый эффект,
Таяние льдов, стук топора о череп.
Сплавляют зэки кругляки дров
На одинокий берег.

И лодка плывет, теряется в них,
Как голова на плахе.
Пожар мировой, мировой парник,
Прадед седой в папахе

Вечно один. Кто он? Плывет
К нам с кругляком колымским.
Опередил жизнь – ледоход,
Лодочка близко, близко…

В кануне воскресенья

Распятый свет на превысоком шпиле,
На перекрестии прицелов и дорог.
Вокруг царит весна настолько шире…
На Бога шире, чтобы видеть мог

Край полюса воды и край селенья
У берегов очерченных водой.
Свет ра́спятый в кануне воскресенья…
Минуты блеск и вечности покой.

Мой почерк

Как невозможность для подбора слов
И постановки всех тире и точек,
Я выбираю в мире катастроф
Единственный качающийся почерк.

Я пользуюсь чернилами пера
Мне наживую выдранного болью,
В лучей не верю силу бога Ра,
Не верю в то, что обладаю ролью.

Все эфемерно, только человек
В себе самом имеет перспективу.
И я, наверно, как вода у рек,
Не разрушая сразу всю плотину,

Сужаюсь до струи напора сил,
Переходя спокойствие стояния.
Ну а во мне, заглатывая ил,
Речные карпы мечут на заклание.

И это все – для них, а мой же путь
Непредставимый в циклах неразмерен.
И я пишу… хотя бы что-нибудь,
Пока мой почерк пьян, а я потерян.

В шуме ветра забираюсь круче

В шуме ветра забираюсь круче,
На вершине жерло под ногами.
Кто меня из выживших научит
Не стоять в разбуженном вулкане?

Кто научит кругом у подножья
Обходить душевные проблемы
И винить в осечке только ружья,
А в пожаре ненадежность клеммы?

Я смотрю, я излагаю прямо,
Точный взгляд мой в перспективе мертвый.
Я стою на дне высокой ямы,
У страны, по небу распростертой.

Вижу облака, но не верхушки
Осенью линяющих деревьев.
Для запоя не хватает кружки,
Без полета не бывает перьев.

В шуме ветра забираюсь круче,
На вершине жерло под ногами.
Кто меня из выживших научит
Не стоять в разбуженном вулкане?

Семена жизни Катя Че. г. Санкт-Петербург

От автора:

Автор родился в стихотворении, но понял это не сразу. А как только догадался – сразу начал оформлять окружающий мир в виде литературных текстов, подписываясь именем Катя Че, справедливо полагая, что для более короткой подписи у него недостаточно голубая кровь.

(А почему вы Че – Че Гевара? А о чем вы пишете – о любви? Я привычно начинаю отнекиваться от всего, стыдясь и жалея, что когда-то назвалась груздем, вообще начиная с начала, даже, я бы сказала, с первоначального начала.