В космической пустоте

Он с некоторым удивлением заметил, что здесь нет никаких сельскохозяйственных угодий. Означало ли это, что все продовольствие, необходимое для поддержания города, доставлялось из других мест? Дело было не в том, что этот район был бесплодным; на самом деле, казалось, что из него получатся отличные сельскохозяйственные угодья. Все вокруг было пышным и зеленым, как ухоженный частный парк дворянина, за исключением того, что этот частный парк простирался от горизонта до горизонта. Были участки сплошной зелени, которые могли быть только лесами. В одном месте тонкая полоска зелени извивалась по лугам, достигая моря. Это была река, окаймленная деревьями; это не могло быть ничем иным. — «Здесь очень красивая земля», — подумал Телдин. Есть места и похуже, где человек может осесть и заработать себе на жизнь. Возможно, после того, как дело с плащом будет, наконец, закончено, он сможет купить себе здесь землю и быть счастливым. Правда, где он возьмет деньги? — «Ну что ж», — сказал он себе с усмешкой, — «сожги эти мосты, когда придешь к ним».

Рианна взяла его за плечо и на что-то показала. «Зонд» продолжал свое спиральное снижение и теперь двигался в другом направлении. Сначала Телдин смотрел на море, а теперь перевел взор вглубь острова. Он все еще не был уверен в масштабе, но предположил, что парковая зона простирается примерно на пять миль от побережья. Затем, внезапно, плоский ландшафт изменился. Из равнины, словно стены, поднимались неровные, поросшие деревьями холмы. Не было и намека на предгорья. Это выглядело так, словно холмы были просто беспорядочно расставлены посреди пахотных земель. Телдин представил себе, как один богоподобный рабочий говорит своему товарищу: — Ладно, давай, поставим еще один вот здесь. Холмы, вероятно, не были такими высокими, подумал он, но контраст с окружающей местностью делал их намного выше. Каково это — жить у подножия одного из них? Он поймал себя на том, что размышляет. Клаустрофобия? Или ты, в конце концов, привыкнешь к этому, и просто больше не будешь замечать?

Он повернулся к Рианне. — Кто доставил сюда эти горы? — шутливо спросил он.

Она рассмеялась в ответ. — Если они захотят конкурировать в моем бизнесе, я выхожу из него.

Корабль продолжал свою медленную спираль, опускаясь все ниже и ниже с каждым поворотом. Телдин поймал себя на том, что снова смотрит на береговую линию, но теперь он был достаточно близко к земле, чтобы рассмотреть узкие белые песчаные пляжи, которые тянулись вдоль океана. Отсюда казалось, что парк находится в сотне футов или меньше от воды, затем был низкий утес — трудно было сказать, насколько высокий, из-за эффекта ракурса высоты корабля, спускающийся вниз к узкой полосе, а затем в океан. С этого ракурса океан не был той чистой синевой, которую он видел сверху. Он приобрел глубокий, почти металлический зеленый цвет, и имел нежные морщинки, похожие на следы от ударов молотка на кованой стали плуга. То тут, то там виднелась белая пена волн, разбивающихся о песок.

Рианна снова сжала его плечо и указала вперед.

Там был город, Раутхейвен, обнесенный стеной портовый город, построенный по периметру небольшой бухты, которая служила идеально защищенной гаванью. Волнорезы тянулись с обеих сторон устья залива, закрывая вход в гавань узким проходом. На крайних концах волнорезов стояли сторожевые башни, и Телдин подумал, что во время войны через проход можно натянуть цепи. Сама гавань выглядела забитой кораблями; суда, начиная от крошечных рыбацких лодок и заканчивая линейными кораблями, стояли на якорях, размещенные без какого-либо порядка.

Сам город поднимался по склонам невысоких холмов, окружавших залив. Еще раз высота затрудняла оценку размеров, но Телдин подумал, что здания, как правило, маленькие, а улицы широкие и просторные. Большая часть этих улиц расходилась в стороны и поднималась вверх от гавани, как спицы у колеса фургона. Более узкие улицы, как правило, концентрически огибали гавань. Однако вокруг городских стен это чувство порядка нарушалось. Гавань была примерно круглой, но в отдаленных районах города этот порядок не соблюдался. Например, город простирался дальше вдоль побережья на северо-запад, что делало гавань ближе к юго-восточной оконечности города. Здания становились все больше по мере продвижения на северо-запад, пока самые большие из них не оказались на вершине невысокого холма. Оттуда, без сомнения, открывался захватывающий вид на гавань. Телдин подумал, что это должны быть дома знатных семей, или, тех, кто бы управлял городом, плюс дома самых богатых купцов.