В космосе холодно

— Сол, на Йорфсе двести пятьдесят независимых государств, — сказал Альтаир. — И в каждом — своя политика, свои законы, свой менталитет, свои принципы и мораль. Разумеется, у них были некоторые попытки создания подобия мирового правительства, но все они потерпели крах.

— Почему?

— Полагаю, они просто не доросли до этого. Разомкнутость, разобщённость, превалирование национальных интересов над всеобщими, отсутствие сильного лидера, который сумел бы не только взять власть в свои руки, но и удержать её… Причин масса. Мелкие внутренние проблемы отнимают все силы, не позволяя взяться за глобальные. Вспомни историю, Сол. Когда-то у нас было всё то же самое.

— У нас даже в каменном веке не было ничего подобного! — ощетинилась она.

— Ну… может быть. Но здесь нужно учитывать особенности местной географии. Большая часть поверхности планеты покрыта водой, материки разделяют океаны, и на каждом из них цивилизация развивалась немного иначе. Вдобавок на планете существует несколько рас.

— Что? — Сол оторвалась от наблюдения. — Несколько разных рас? Но даже если сорок тысяч лет назад на планету попали представители разных рас, за такой долгий срок они бы десять раз успели ассимилироваться!

— Как видишь, не успели.

Сол задумалась. За время своего существования из человечества выделилось несколько рас. Генетически все они оставались людьми, различия были в основном внешние: оттенок кожи, цвет глаз, черты лица, длина и густота волос. Различия эти уходили корнями в глубину веков, в те времена, когда космос только-только колонизировался, требования к новым планетам были не столько жёсткие и люди с энтузиазмом набрасывались на каждую более-менее сносную планету. Когда же обнаружилось, что далеко не все они в полной мере подходят для нормальной жизни, стало уже поздно. Где-то свирепствовали ураганные ветра, где-то солнечное излучение превышало норму в разы, где-то климатические качели летали от изнуряющего зноя летом до лютых морозов зимой. Первые поселенцы отважно принялись обживать новые планеты, но через несколько поколений произошло неизбежное: человеческий организм, пытаясь приспособиться к непривычным условиям, изменил внешность людей, а ещё через несколько поколений мутации закрепились на генном уровне.

Сол вернулась к изучению Йорфса. Они всё ещё летели вдоль русла реки. Впереди показался город побольше. Девушка вздрогнула — большая часть зданий лежала в руинах.

— Что здесь произошло? — она вгляделась в разрушенный город так пристально, что у неё вновь закружилась голова. Людей, конечно, было не рассмотреть, но она уловила какое-то движение. Несколько летательных аппаратов с широкими пропеллерами сновали над городом — видимо, разыскивали выживших. — Что-то чудовищное…

— Землетрясение, — Альтаир покосился на голограмму. — Озеро, из которого вытекает эта река, когда-то образовалось в результате тектонического разлома. Сейчас здесь идёт активный геологический процесс, плита раскалывается, и каждая подвижка сопровождается мощными сейсмическими волнами. Через миллион лет здесь родится океан.

Теперь Сол увидела и само озеро: темно-синее зеркало в обрамлении горных хребтов, похожих на скелеты древних гигантских чудовищ.

— Они не умеют строить сейсмостойкие дома?

— Худо-бедно. Эти дома оказались недостаточно сейсмостойкими.

Сол промолчала. Она не боялась землетрясений: на Оксилиуме подобные проявления стихии случались едва ли не чаще летних гроз. Но до столь разрушительных последствий, которые она лицезрела сейчас, никогда не доходило. Дома на гибких композитных каркасах раскачивались, как стебли пшеницы под порывами ветра, но амортизаторы гасили самые сильные толчки, и самое страшное, что могло произойти, — разве что упала бы и разбилась любимая фарфоровая чашка, по неосторожности забытая на краю стола.

Они летели дальше. Леса и перелески сменялись свежими вырубками; поля, засеянные злаковыми культурами, — заброшенными пастбищами, унылыми пустырями и наводящими тоску топями. Потом — резко, будто оборвавшись, материк закончился, упершись в морской берег.

«Надо же, а море здесь совсем как на Лазурите… Только вода грязная».

— Впереди океан. Нам лучше сменить курс, — Альтаир крутанул штурвал, и корабль, описав широкую дугу, развернулся на юг.

Опять потянулись бесконечные поля, кое-где перемежающиеся городами. Приближение очередного города ознаменовывалось появлением в воздухе серой пелены.

— Столько сельскохозяйственных угодий… Зачем так много? — непонимающе пробормотала Сол. — Ты сказал, население Йорфса восемь миллиардов? Если подсчитать…

Альтаир шумно вздохнул.

— Им знакомо лишь экстенсивное земледелие. На одном из материков они превратили гигантские территории в бесплодные пыльные пустыни, вырубая лес и используя земли под посевы. На другом материке они вырубили и сожгли экваториальные леса, уничтожив уникальную экосистему ради того же: древесину — под строительство и переработку, землю — под сельское хозяйство. И несмотря на это, сотни миллионов людей голодают, а десятки миллионов — умирают от недоедания и голода.

— Куда же им столько древесины?