В краю исчезнувшего тигра. Сказки

Она повернула тюбетейку, и снова все замерли. Но чуда не произошло и на этот раз.

Придворные захихикали.

— Зря подарил такие дорогие духи! — шепнул Апиль-син Аллавердину. — Одно утешение — все-таки разбавленные.

Дама опять крутнула тюбетейку — никакого эф­фекта.

Все засмеялись уже открыто.

— Хорошо, что не назвал ее дорогой и любимой, — шепнул Аллавердин Апиль-сину. — Вот бы влип!

А смех в зале уже сменился хохотом. Да и как мож­но было оставаться серьезным, глядя на растрепанную особу, забравшуюся с ногами на трон и с таким рвени­ем вращающую на макушке тюбетейку, что кажется вот- вот повернет вместе с нею и голову.

— Где мой Главный советник? — вне себя от гнева, крикнула Зу-зу, вызвав тем самым новый взрыв сме­ха. — Эй, стража! Привести его ко мне, живым или мерт­вым!

И тут раздался негромкий зловещий голос:

— Зачем же мертвым? Лучше — живым...

Все обернулись и увидали Пузур-Самукана.

Он был мрачнее тучи — казалось, с бровей его вот-вот польется дождь со снегом. В углах рта, как мыль­ные пузыри, лопалась ядовитая пена.

Несколько секунд он молча взирал на несостоявшу­юся королеву, но даже ее позор и все это посмешище вокруг нее не смогли развеять его мрачного настрое­ния. Да, он обманул ее, надо быть последней дурой, чтобы поверить в то, что он отдаст ей волшебную тю­бетейку. Но им двигала любовь, самое возвышенное из всех чувств. А она? Какую ничтожную, мелочную, из­девательскую цель преследовала она, отправляя в его подземный дворец вместо царской дочери жалкую за­мызганную служанку или судомойку — где только на­шла такую! Долгие годы, недосыпая, таясь по тёмным углам, шарахаясь от щеток, швабр и пылесосов, плел он свой заветный аркан — и для чего? Чтобы выкрасть это маленькое противное существо с бородавкой на но­су! Знала ли она, вплетая жалкие крысиные хвостики этой дурнушки в его аркан, что тюбетейка поддельная? Если знала, то это, разумеется, месть. Но в таком слу­чае она не дерзнула бы заявлять свои права на коро­левский трон. Выходит, не знала, и отправила это ма­ленькое чудовище будучи уверена в подлинности тю­бетейки и что сама она без пяти минут королева. Ка­кой же надо быть после этого самоуверенной и глупой старухой!

Но и это еще не всё. Один из его слуг, чья ловчая сеть раскинута на сухом тутовнике у дворцовой стены, видел принцессу Бойчечак, убегающей с воробьем! Сом­нений нет: его верная подруга и сообщница переметну­лась на их сторону. Она раскрыла им все его планы и помогла бежать. Какое ужасное предательство! Та, ко­му он доверил тайну аркана, единственная, кто видел у него настоящую волшебную тюбетейку, стала теперь его врагом. Ну что ж, она пожалеет об этом. И очень скоро!

Зу-зу была настроена не менее решительно. Она честно выполнила свой долг соучастницы — помогла по­хитить принцессу, а он? Обманул даже ее!

— Вот кто украл волшебную тюбетейку! — закрича­ла она.— Я сама видела, я даже примеряла ее!

— Может, заодно и принцессу? — не моргнув гла­зом, спокойно парировал Пузур-Самукан.

— А разве нет? вскричала Зу-зу, поражаясь его наглости. — Да, и принцессу!

— Ну-ну, тогда уж заодно и воробья, которого поса­дил в клетку, чтобы услаждать свой слух его мелодич­ным чириканьем. Ах, какой нехороший этот тартанашка! — Он был известный салонный остряк» и демагог, в подобных словесных турнирах он чувствовал себя как рыба в воде.

— А, кстати, где они? — спросил царь Навруз. — Что-то я давно не вижу ни Бойчечак, ни ее крылатого друга.

Тартанашка скорбно склонил голову.

— Осмелюсь доложить вашему величеству: час на­зад ваша дочь убежала с воробьем. Что касается этой дамы...

— Не верьте ему! — закричала Зу-зу. — Это он ук­рал ее, он! Эй, стража, арестовать его!

— Что касается этой дамы, — не повышая голоса, продолжал Пузур-Самукан, — то в одном она безуслов­но права: да, видно, я в самом деле плохой слуга сво­ему господину, если допустил, что его трон попирает своими ногами... — тут он, как хороший актер, выдер­жал паузу и закончил на высокой ноте: — Да неужели ж вы здесь все ослепли? Посадили на трон Зу-зу!

Одного этого слова — Зу-зу — было достаточно, что­бы весь царский дворец пришел в движение. Поднялся невообразимый крик и визг, дамы, как подкошенные, падали в обморок, сановники и министры, словно вое­начальники на поле боя, отдавали приказы слугам, слу­ги, сталкиваясь лбами, хватали то Тути, то Шу-шу, то Апиль-сина, которому Зу-зу, убегая, нахлобучила на голову свой тюрбан.

Особенно старались показать свою ловкость и бес­страшие принцы.

Но Зу-зу, проявляя чудеса изворотливости, носилась между колоннами, повисала на шторах и карнизах, вдруг каким-то образом оказалась на люстре, а когда ее согнали оттуда, пролетела над визжащими дамами, рухнула в самую гущу сановников, но тут же выкараб­калась и, пробежав, как по сваям, по их лысым головам, выпрыгнула в окно.

Среди этого шума, гама и неразберихи никто не за­метил, как к Пузур-Самукану подошел его слуга и шеп­нул на ухо:

— Отмыли, причесали—в самом деле принцесса!

Тот ушам своим не поверил.

— А бородавка на носу?

— Отлипла. Это была жевательная резинка.