В краю исчезнувшего тигра. Сказки

Царь Навруз выхватил у садовника лопату и кинул­ся раскапывать нору.

— Я доберусь до него! Я это паучье гнездо выжгу огнем!

— Это слишком долго, — остановил его Чирка. — Пусти, я должен рассчитаться с ним теперь еще и за Петьку.

— Три кара-курта нырнули в нору, — предостерег его царь Навруз.

Чирка секунду подумал.

— Пакет! Обыкновенный целлофановый пакет! — крикнул он.

Как только пакет принесли, он запрыгнул в него и скомандовал:

— Привязывайте! Опускайте! — и полетел в паке­те, как в батискафе, во тьму паучьей норы.

ГЛАВА 18

За пять минут до свадьбы

Не три, а наверное тридцать три кара-курта из лич­ной охраны Пузур-Самукана бросались на Чирку, пока он спускался вниз, но отлетали, как горох от стенки, и повисали на своих паутинах-лонжах, недоумевая, что это за странный непробиваемый щит вокруг воробья.

Несколько раз пакет замирал — это кончалась ве­ревка, и мастерицы на ходу довязывали ее. Даже ма­леньким фрейлинам пришлось расстаться со своими жи­денькими косичками — так глубоко упрятал свои апар­таменты паук-визирь. И как раз этих-то последних ко­сичек хватило, чтобы Чиркин дыролет коснулся, нако­нец, дна норы.

Серый хвост выбрался из пакета, увидал вдалеке слабый свет и направился к нему. Это светилась гни­лушка, а перед нею была раскинута сеть, которую он заметил в самый последний момент. Таких гнилушек-ловушек ему попалось несколько, последняя была осо­бенно коварной — достаточно было задеть за одну из тончайших сторожевых паутинок, и сеть-накидка пада­ла сверху, опутывая непрошеного гостя.

Наконец узкий ход расширился и перешел в высо­кий зал со сводами, освещенными парящими в воздухе светлячками — они без устали мигали, разгоняя мрак.

— Смотрите, новый гость пожаловал! — просигна­лил один из светлячков: — Вы на свадьбу нашего гос­подина с принцессой? Пожалуйте в этот зал, гости уже собрались, ждут невесту. До свадьбы осталось ровно пять минут.

Чирка вспомнил, как по вечерам они с Бойчечак си­дели на балконе, а вокруг них бесшумно, как маленькие звёздочки, парили вот такие же светлячки, и она учила его понимать их язык.

— Никакой свадьбы не будет! — сказал он. — Я при­шел арестовать паука, потому что он вор и злодей!

Светлячки от радости замигали, как лампочки на новогодней елке.

— Как хорошо! Принцесса такая красавица, а Пузур-Самукан такой страшный и жестокий.

— Зачем же вы ему служите?

— Мы спасаем звезды! — ответил самый маленький светлячок. — Пузур-Самукан сказал: если мы откажем­ся ему светить, он потушит все звезды на небе, а ведь они наши сестры.

— Глупые! Разве можно потушить звезды! — поразился их наивности Чирка.

Вдруг рядом, за стенкой, откуда доносился неясный шум, раздался хриплый надтреснутый голос:

— Раз нам не торопятся показать невесту, споем! Давно мы не пели наших удалых паучьих песен. Эй, оркестр! Барабан! Литавры!

И хор пауков запел отрывисто и резко, как будто душил и топтал слова:

Жил паук-восьминог,
Он построил чертог:
Зал — гостей принимать,
Зал другой — петь, плясать,
В третьем — руки крутить,
Кровь невинную пить!

Чирка заглянул в зал, и перья у него на голове ста­ли дыбом — он кишел пауками всех мастей и пород, тенетниками, крестовиками, длинноногами и пузанами, в плащах, при шпагах, в драгоценных перстнях и с зо­лотыми цепочками на животах. Они висели в сетях и гамаках, раскачиваясь, дергаясь и прихлопывая в такт музыке, звучавшей страшно фальшиво и неестественно. В плетёных креслах и шезлонгах сидели приглашенные: скорпионы с жалящими хвостами, мохнатые фаланги, ядовитые сколопендры и всякая другая нечисть, которая добросовестно подтягивала:

Всю-то ночь он не спал,
Всё дворец украшал,
Плёл узоры, ковры
Да стелил до поры,
Сам начистил с утра
Зеркала и паркет —
Прилетай, мошкара,
К пауку на обед!

Потом на середину выскочила рыжая сороконожка и, став на хвост, исполнила весёленький куплет, обра­щаясь к плюгавому паучишке в очках:

А скажи-ка, брат паук,
Кандидат лесных наук,
Паутинный муховед,
Сладок был эксперимент?
Топ-топ-топ-топ! -

— подхватил хор.

У паука легка рука,
Надежна паутина,
Одна — для друга и врага
Для матери и сына,
Ткём бессонными ночами,
Разгоняя тьму очам,
Для невест фату, фату,
Яд копя во рту, во рту,

— затянули в другом углу.

Серый хвост повернулся к светлячкам:

— Где принцесса? Ведите меня к ней!

И они понеслись вперед, указывая путь.

То, что он увидел, не могло присниться ему даже в самом кошмарном сне: принцесса Бойчечак, дочь царя Навруза, его повелительница и госпожа, висела, как муха, в паутине, подвешенная за ноги.