В краю исчезнувшего тигра. Сказки

ГЛАВА 20

„Но он же не принц!"

Подняли веревку в первый раз — вместо Чирки и Бойчечак вытащили клетку с канарейками.

— Пузур-Самукан заколдовал их! — ахнули при­дворные.

Снова опустили веревку—вместо Чирки и принцес­сы вытащили золотых рыбок в целлофановом пакете.

— Он превратил их в рыбок!

В третий раз опустили веревку — и подняли нако­нец. Бойчечак с Чиркой.

Царь Навруз бросился к дочери, расцеловал её, а Чирку даже не знал, как благодарить за верную служ­бу. Но для того дороже всех наград была весть о том что могучий Петькин организм победил, и хоть он пока' лежачий, завтра его можно будет уже навестить.

— Вот твоя тюбетейка, отец! — сказала Бойчечак.— Хотела я вручить ее тебе вместе с головой твоего вер­ного слуги, да Чирка, добрая душа, пожалел его.

— Он пожалел, зато я не пожалею! — вскричал царь Навруз.

По его команде садовник открыл шлюз, и вода хлы­нула в паучью нору. Тут же из всех щелей и трещин полезли пауки, фаланги, скорпионы и сороконожки, уди­рая без оглядки. Потом рассказывали, будто кто-то ви­дел и самого Пузур-Самукана, переодетого в какой-то балахон, чтобы его не узнали. Он выбрался через вен­тиляционный люк и по сточной канаве уплыл к Зу-зу. Что было с ними дальше, никто не знает, но в Хлопко­вом царстве их больше никогда не видели.

— Ваше величество, скорее наденьте волшебную тюбетейку! — сгорая от нетерпения, закричали придвор­ные.

Царь Навруз расправил тюбетейку, стряхнул с нее пыль и паутину, надел, повернул задом наперед и превратился в стройного безусого юношу с копной курча­вых волос и черными веселыми глазами, из которых струился свет. И в тот же миг вместе с ним помолодело и обновилось все Хлопковое царство. Улыбнулись ма­стерицы, расцвели узоры на их платьях, мгновенно от­росли обрезанные косы.

Придворные не узнавали друг друга — куда дева­лись их лысины и животы, морщины и седые волосы! Дамы-бочки превратились в стройных стрекозок, даже Шу-шу, помолодев, оказалась не такой уж мымрой. К ней вернулись слух, нюх, зрение, и она тут же выбро­сила подслушивательный аппарат и подсматривательные очки.

Да что придворные! В горах зацвел миндаль, зашу­мели молодой листвой деревья в садах, окрестные хол­мы покрылись живыми коврами из тюльпанов, маков, анемонов и синих, как горный лазурит, колокольчиков.

С полей и пастбищ доносились звуки дойр и карнаев — начинался всенародный праздник Весны.

Помолодевший садовник открыл клетку и выпустил на волю канареек, которые тут же запели, а выпущен­ные в прозрачный ручей золотые рыбки принялись рез­виться и выпрыгивать из воды.

А уж о принцессе Бойчечак и говорить нечего. Си­няки, ссадины и кровоподтеки исчезли, бледные щеки вспыхнули лепестками мака, волосы сами завились в локоны, а локоны уложились в пышную, как куст жас­мина, прическу, и вся она расцвела, словно диковин­ный цветок.

Чирке, серенькому, невзрачному, сидевшему у нее на плече, стало даже неловко рядом с нею, и он хотел потихоньку улизнуть, но она поймала его за хвост.

— Дочь! — сказал царь Навруз. — Волшебную тю­бетейку вернула мне ты. Тебе самой и выбирать, кого из принцев взять себе в мужья.

Царевичи и королевичи снова приободрились и по­лезли один вперед другого. Ведь принцесса не видела, какие они все трусы, счастье могло улыбнуться любому из них. Особенно рвался вперед принц Анзур, у которо­го бак мотоцикла был теперь залит до отказа и он мог увезти принцессу хоть на край света.

— Нет, отец, — ответила Бойчечак, — тюбетейку и меня вместе с нею отбил у Пузур-Самукана храбрый во­робей Чирка. И я остаюсь верна своему слову. — Она подняла его высоко над головой и объявила: — Смот­рите все, вот мой избранник!

Советники и министры остолбенели. Их жены поте­ряли дар речи. Принцы тут же повернулись и ушли ос­корбленные в своих лучших чувствах.

С минуту царило полное замешательство.

— Какой пассаж! Какой неслыханный скандал! — раздался наконец восторженный шепот Шу-шу.

— Но ведь он не принц! — зашумели вельможи.

— Даже ничей из нас не сын и не племянник! — подхватили советники и министры.

— И вообще — слыханное ли дело — отдавать цар­скую дочь за воробья! — возмутились дамы. — Да от нас все соседние королевства отвернутся, никто к нам на балы не станет ездить, всякая светская жизнь угас­нет!

— А я жалую ему звание Хлопкового принца! — крикнул царь Навруз.

— Звание! Одно название! — засмеялся молодым сочным смехом стройный, как бамбук, Апиль-син. — От этого он ведь не перестанет быть воробьем!

И тут из высокой каменной башни с телескопом вы­глянул звездочет.

— Между прочим, — сказал он, — сегодня — ночь Летящей звезды, Лайлатулкадр. Так что все желания исполнимы!

ГЛАВА 21

Ночь Лайлатулкадр

Ночь Летящей звезды, таинственная и светлая, опу­скается на Хлопковое царство.

— А что надо делать? — волнуясь, спрашивает Чир­ка.

— Не спать, только и всего, — отвечает Бойче­чак. — А когда увидим летящую по небу звезду, попро­сим, чтобы она сделала тебя принцем.

Они сидят на крыше царского дворца, откуда, как на ладони, видать всё Хлопковое царство.