В краю исчезнувшего тигра. Сказки

Весь кишлак снова на крыши высыпал: у Гаюра ле­пешка с водой появились! Кто мог доставить их ему на такую головокружительную высоту? Не иначе как жар-птица. Ведь если перо ее приносит счастье, то почему бы ей самой не принести лепешку доброму человеку? Вот только где она их берет, не печет же сама в танды­ре?

Неизвестно, кто и где выпекал эти лепешки, только появлялись они перед Гаюром теперь каждое утро. Как ни старался он подкараулить своего таинственного бла­годетеля, как ни таращился по ночам в темноту, но пе­ред самым рассветом всегда хоть на пять минут засы­пал, а когда просыпался, лепешка и кувшин воды были уже перед ним.

…Уходил Гаюр искать жар-птицу молодым и строй­ным, а пока вывела она птенцов, стал на старика по­хож: борода отросла, согнулся, от солнца и холода по­чернел. Но доволен: над головой уже птенцы пищат.

– Этот Гаюр не такой простак, как мы думаем,— потирая руки, говорил чайханщик Мурод.— Ему мало одной жар-птицы — он решил ее вместе с птенцами пой­мать. Вот это по-моему! Ради этого стоило немножко и пострадать...

Хорошенькое «немножко»! Посидел бы сам на его месте.

Трудное время для Гаюра настало. Птенцы растут не по дням, а по часам, в гнезде потасовки устраивают, мускулы развивают, гнездо так ходуном и ходит. А надо держаться: уронишь гнездо — птенцы со скалы упадут, насмерть разобьются.

Снова народ в кишлаке заволновался: ну чего он ждет? Ведь окрепнут птенцы — вылетят, ни с чем оста­нется, счастье свое упустит. Все нервы людям вымотал!

А птенцы уже на краю гнезда сидят, крылья рас­правляют, глазом в небо косят.

– Хватай — улетят!— кричит Гаюру чайханщик Мурод.— Больше все равно не вырастут!

Сидит Гаюр, не шелохнется, руками в землю уперся, из последних сил держится.

И вот подтолкнула жар-птица плечом одного птенца, потом второго, а вслед за ними и сама взмыла в небо. Тут только Гаюр расслабился, тряхнул головой, сбросил с себя тяжелое гнездо и упал в изнеможении.

Лежал он и видел, как парят в небе три жар-птицы, три радуги — одна большая, две поменьше — и улыбал­ся от счастья, что выдержал до конца.

А жар-птица, сделав круг над гнездом и увидав ле­жащего без сил Гаюра, только теперь поняла, что это не скала была, не камень — живой человек так терпе­ливо ждал, пока она высидит у него на голове птенцов.

И когда спускался он по тропинке на негнущихся ногах, вдруг увидал, как с неба спланировало и упало прямо перед ним перо жар-птицы — подарок от нее за его терпение и доброту.

Нагнулся Гаюр, поднял перо. А было оно, видать, и вправду непростым, потому что нагнулся Гаюр стариком с бородой и сгорбленной спиной, а разогнулся прежним Гаюром — молодым и веселым.

Помахал он жар-птице и, спрятав перо, заторопился домой.

Весь кишлак вышел встречать его. В каждом доме для него угощение, везде он желанный гость, ведь все видели, как жар-птица ему перо подарила.

Гаюр не отказывался. Заходил, присаживался к дастархану, но к всеобщему удивлению почти не прикасал­ся к еде. Отщипнет кусочек лепешки, попробует, поб­лагодарит — и дальше.

— Это он бережет силы для угощения в доме чай­ханщика Мурода,— шептались за его спиной.— Уж там его встретят!

В самом деле, обед у чайханщика был приготовлен прямо-таки царский. Но каково же было изумление при­сутствующих, когда Га юр и здесь ничего не стал есть Надломил лепешку, попробовал: «Нет, не она...»—и поднялся из-за стола.

– А перо жар-птицы?— напомнил чайханщик Мурод.— Ты не хочешь получить за него мою дочку? Так что же ты хочешь?

– Я готов отдать его всего лишь за одну лепешку,— ответил Гаюр.— Но только за ту, которую ищу...

Он обошел весь кишлак, но, увы, безуспешно. Да уж и впрямь — не жар-птица ли приносила ему те ле­пешки?

Невеселый подходил он к своему дому.

– Ну что, Гаюр, выбрал невесту? А когда свадьба? — раздался за его спиной задиристый голосок Прин­цессы коз.

Он остановился, подумал и решил не обижать ее — раз уж у всех побывал, надо хотя бы из вежливости и к ней зайти.

Усадила она его за стол, на столе — чай, сладости. Сама напротив села, щеки кулачками подперла.

– А не найдется ли у тебя лепешки, Принцесса коз? — спросил Гаюр, потому что в самом деле прого­лодался.

– Сегодня не пекли,— ответила она.

– Так, может, испечешь?

– Этим занимается мать,— ответила Малика. – Но её нет дома, она ищет пропавшую козу.

– Ты даже не умеешь испечь лепешку!— поразился Гаюр. — Да кто же тебя возьмет замуж, такую бело­ручку?

– А у меня муж будет все делать, — не отрывая ку­лачков от щек, сказала Малика.— Я буду ему только указывать.

Надо ли описывать возмущение нашего Гаюра! Хо­тел он тут же встать и уйти, но что-то удержало его. Поборов в себе мужское самолюбие, он засучил рукава и сказал:

– Ну давай, командуй...

– Разожги тандыр,— сказала Принцесса коз,— от­мерь три пиалки муки... Теперь возьми горшок и подои козу...

– Вот уж это не мужское дело!— вскричал Гаюр.— Чтобы я доил эту лупоглазую сестру шайтана?! Не бы­вать этому!

– Хорошо, можешь замесить тесто на воде.

– Нет, я хочу ту лепешку, которую готовят в вашем доме всегда.

– Тогда дои сестру шайтана...