В краю солнца

– Но теперь Трэвис с Паулой могут стать парой, – сказал Рори. – Они могут создать семью и вернуться на волю.

– Ну да, в идеале все так и происходит, – ответил Джесси. – Они попадают в центр. Вспоминают, каково это – быть гиббоном. Находят себе пару. Учатся быть частью семьи. А когда они готовы к жизни в лесу, их отпускают на волю.

– Он должен спеть, – объявил Рори. – Трэвис должен спеть Пауле, чтобы ей понравиться.

Лицо Джесси болезненно сморщилось, и я внутренне приготовился к тому, что сейчас последует.

– Не всех удается адаптировать к естественным условиям, – сказал он. – В центре живет три типа гиббонов. Детеныши и подростки – они только учатся быть гиббонами. Взрослые, вроде старины Трэвиса, которые ищут себе пару – их со временем отпустят на волю. И третий тип – те, кому не выжить в лесу из-за болезни или сильного увечья. Паула как раз из таких.

– Она же здорова, – возразил Рори.

Тесс обменялась со мной взглядом.

– Посмотрите на ее руки, – сказал Джесси.

И мы тут же увидели, что пальцы у Паулы наполовину обрублены.

– Она жила тогда в баре, – заговорил Джесси. – Была поздняя ночь. Один посетитель решил с ней потанцевать. Паула исцарапала ему лицо, и ей отрубили пальцы. Теперь она никогда не сможет вернуться на волю.

– Что?! – воскликнула Кива. – Никогда-никогда?

Ее брат ничего не сказал, потому что понимал. Какое-то время мы все молчали, наблюдая, как крупный темный гиббон любуется маленьким и светлым, который не обращает на него внимания.

Трэвис запел. У него был высокий, приятный голос, в котором слышалась легкая дрожь, словно он еще не вполне овладел искусством пения.

Паула равнодушно отвернулась и принялась разглядывать свои изуродованные руки, как будто понимала, что у них все равно ничего не выйдет.

– Гиббоны не могут жить без семьи, – сказала Кива, глядя на мать. – Почти как мы.

– Нет, дорогая, не почти, – ответила Тесс. – Совсем как мы.

Когда мы вошли в недостроенную кухню, было еще рано, но солнце уже садилось. Над одним концом бухты небо потемнело и было затянуто тучами, над другим горело розовым, оранжевым и красным.

Когда мы забрали у госпожи Ботен тарелки с рыбным карри и отнесли их на пляж, на остров опустилась настоящая ночь. Во внезапно наступившей темноте были видны только пульсирующие красные и зеленые огни на некоторых рыбацких лодках, да дальше по пляжу вспыхнула длинная бело-золотая дуга – это во всех ресторанах, барах и массажных салонах разом включили свет.

Най-Янг стал больше – гораздо больше. На противоположном конце пляжа выросла целая улица новых магазинчиков и развлекательных заведений. В ночном воздухе звучала музыка – тайская попса с редкими вкраплениями западных хитов, – и все эти песни смешивались между собой.

Однако отелей, водных мотоциклов и надувных бананов здесь по-прежнему не было. Най-Янг был открыт для бизнеса, но не для современного мира.

Мы ужинали под одним из двух навесов, которые я построил. Звездная пыль Млечного Пути была так близко, что, казалось, можно протянуть руку и потрогать. Новая мебель из тропической древесины и воспоминания о долгих трудовых днях делали рыбный карри госпожи Ботен еще вкуснее.

– Выглядит отлично, – улыбнулась Тесс.

Потом она дотронулась до порезов и рубцов у меня на руках, и лицо ее стало серьезным.

– Бедные твои руки! – проговорила жена таким голосом, что я почувствовал себя любимым.

Я гордо улыбнулся и поднял глаза на кухню без крыши, где виднелись силуэты Кай и госпожи Ботен. Когда ешь в «Почти всемирно известном гриль-баре», возникает чувство, будто он начинается и кончается на пляже. Однако если обвести взглядом весь ресторан, от кухни с баром на противоположной стороне дороги до столиков у самой кромки воды, становится ясно, что это большое заведение, которое только кажется маленьким. Работы здесь хватало.

Кай и Чатри жилось у Ботенов хорошо. Наши соседи были людьми добрыми, несмотря на предубеждение господина Ботена против чао-лей. Однако, думаю, они поладили прежде всего потому, что Кай и Чатри привыкли много работать.

Небольшой улов рыбы лежал на льду перед входом в ресторан – дверным проемом без стен, единственная цель которого – показать, что здесь вам рады. Деревянная арка уже была обернута пальмовыми листьями и увита гирляндами разноцветных лампочек. Гирлянды украшали и деревья, и крыши навесов, но сегодня они не горели: Ботены не хотели, чтобы люди думали, будто «Почти всемирно известный гриль-бар» открыт.

Глядя, как мы уплетаем рыбный карри, к ресторану подошла молодая шведская пара. Парень и девушка. Оба недавно попали в аварию: у девушки одна рука висела на перевези, у парня на обеих была сильно ободрана кожа. Обычное зрелище на нашем острове.

– Сегодня только члены семьи, – сказала госпожа Ботен, выходя им навстречу и вытирая руки о кухонное полотенце.